Сидел старик на камне. Вечерело.
В закатном небе догорал кумач.
Лицо бездвижно и бездвижно тело,
но кто бы знал, какой на сердце плач?..
Поток машин остервенело мчался,
в глаза бросая вздыбленную пыль,
а он сидел и встать не мог - сломался
его, раз двадцать леченый, костыль.
Не плачь, старик, и не смотри так косо
на то, что средь идущих не в строю:
тебе, быть может, самый лучший посох
у Вечности оставлен на краю.