Из архива давних лет
Время просится на свет.
Февраль 1990 Г.
Не сули, гадалка, зря:
Мне пожить осталось мало.
Откровенно говоря,
Отдохнуть бы не мешало.
Сердце бьется вперебой:
То — как молот, то — устало.
Что нагадано тобой,
Говоришь, пройду я вяло?!
А когда-то шел судьбой,
Жизни смысл не забывая.
Но дала идея сбой —
И меня с пути сбивая.
И пошла душа вразброд,
Не унять ее, хоть тресни...
Труд в охотку не берет
И не ищет новой песни.
А кому застой такой,
Даже в наше время, в радость?!
И пришла людская гадость,
Что взъярила мой покой.
Этот каверзный народ
Подлой страсти не страшится:
Лезет всюду, как на мед,
На моем труде нажиться.
Тьма их всяких по верхам
Мертвой пеной накипело,
И в низах, на горе нам,
Той же накипью осело.
Всем известна сила их,
Как приходит срок дележки:
Нам за труд дают по ложке,
А себе — за семерых.
Кто и чем и как живет,
Черный деготь лить не буду,
Но скажу: такой народ
Выворачивался всюду.
И тому пример живой —
Болевая перестройка...
Сей народец деловой
За нее схватился бойко.
Эти праведники мне
По душе ножом пырнули...
Что там мне?! Они стране
Все нутро перевернули.
От обид, забыв покой, —
А иные скажут: сдуру! —
Как солдат на амбразуру,
Я бросался с ними в бой.
Нет, не ранен, не убит,
И пока что в силе тело.
Но разрушен монолит
Веры в собственное дело.
А без веры кто из нас
Сможет с честью уживаться?!
Я и сам уже не раз
Мог с вершины той сорваться.
Ну а ты себе гадай —
За навет у нас не судят,
Но судьбу не упреждай:
Жизнь решит, что с нами будет.
А она, из тьмы веков
Возродив былые страсти,
Классу свергнутых врагов
Примеряет платье власти.
Видишь, выправив закон
И ломая тем препону,
Этот черный легион
Рушит нашу оборону.
И опять, покой круша,
Проверяя, что я стою,
Неуемная душа
Призывает срочно к бою.
Откровенно говоря,
Я уже в пучине боя...
Не сули, гадалка, зря
Долгой жизни и покоя.