***
У него выразительно-карие глазки,
Полные муки, как у Христа;
Он верит что мамка будет в завязке
Вечером, как Рождеству настать.
Он верит, что ночью приходит Санта,
И вешает красный большой носок,
И в кроватку ложится пораньше сам-то,
Чтобы утром закинуть судьбы лассо.
Соседи пошепчутся, и по двадцатке
Вложат ему в шерстяную ловушку.
А я еще добавляю цацку –
Чудесную елочную игрушку…
А утром я вижу его на крыльце
В устремлении к загадочному адресату.
Он шепчет, и вера теплится на лице:
«Спасибо, Санта!»
***
Неделя до рождества.
Всего лишь одна неделя.
Какая уж тут листва.
Все радости облетели.
И даже последний лист,
что нам рисовал художник,
на самом углу земли
застыл черенком под кожей;
чертенком смятенья вполз,
пожаром настиг в постели,
а выскочи – вкривь и вкось
летают одни метели.
По «теле» идут снега,
и снег на моем экране.
Всю зиму пурга, пурга,
когда еще март нагрянет…
***
Перепончатокрылая ночь
белым грунтом марает карнизы,
и декабрь за узорным окном
к январю ностальгически близок,
параллелен, как берег реке,
как волна и волна у Маркони...
Отсиделась зима вдалеке
и вернулась на белом драконе.
Тают свечи ли, греет ли спирт,
подступает ли наволок льдистый
снег – небесных слоёв дезертир
укрывает усталые листья.
Я в такой тишине не усну,
мне и снизу отчетливо слышно,
как снежинки одна за одну
задевают в кружениях вышних.