На улице дождь и слякоть.
Озябших деревьев дрожь.
И можно свободно плакать.
Никто не заметит — дождь...
Никто ни о чём не спросит -
и можно, печаль любя,
оплакивать дождь, и осень,
и сумерки, и себя...
Прохожие в куртках мокрых
спешат в суверенный рай,
где молотый кофе «моссо»
без примеси «win or die»,
где Гамлет свою франшизу
раздав под большой залог,
уставится в телевизор,
не в силах спустить курок.
И там, на пороге ванной
в прозрении, как в пару,
участник боёв диванных
сыграет вничью игру,
оставив нам мокрый веник
ввиду Новогодних дней,
без Господа и без денег,
без близких и без друзей.
И капли аперитива
смешаются с «Wash and Go»,
и целость презерватива,
как лоск для твоих рогов,
но, бросив уют тошнотный,
ты выйдешь опять под дождь,
где будешь почти свободный
без зонтика и галош.
И будешь в карманах руки
бездумно и сладко греть.
И, может, на пике скуки
надумаешь умереть,
но просто заплачешь молча -
приняв суррогат за то,
что вместе с душой промочишь,
насквозь промочив пальто.