Толпа собралась возле обшарпанного здания. В последние годы не так уж часто проводились здесь массовые праздники. Она присмотрелась к тому, что происходит на импровизированной сцене в кузове небольшого грузовика. Два аниматора в изношенных костюмах раздавали воздушные шары и что-то кричали в неработающие микрофоны. Мальчишка в плохонькой курточке, дрожа от холода, хотел ухватить сразу два шара из клоунских рук. Аниматор, продолжая вещать что-то бодрым голосом: «А вот ещё одна загадка. Кто встаёт ни свет, ни заря…», отпихнул его. Что-то в лице работника сцены показалось знакомым.
— Представляешь, видела Лейкина на площади, — Нина старалась, чтобы голос звучал буднично.
— Не будет он с тобой разговаривать, — прокурорским тоном откликнулась мама. Она готовила ужин в честь приезда дочери.
Снежинки, как нитки, сшивали небо темно-синего цвета с белыми сугробами. Нина шла по аллее мимо старой панельной пятиэтажки. Посмотрела вверх, на окна. На четвертом этаже, в третьем от края, горел свет. Свет из окна распадался на зернышки тумана, которые меркли в темноте. Повернула голову. Вдалеке, в самом начале длинной аллеи вдоль дома, они встретились в первый раз. Ему тогда нравилась жизнь: роль Святого Антония в местном театре, их общая юность и... А что и? Да ничего больше.
Из стены снега вдали возникла маленькая расплывчатая фигурка. Она закуталась в шарф и ускорила шаг, смотря только под ноги. За спиной заскрипел снег, прохожий стремительно прошел мимо.
Назавтра был запланирован ужин с бывшим коллегой и земляком, гостившим у родителей по случаю отпуска. Такси приехало вовремя. Нина вышла из подъезда, села в машину и назвала адрес.
— С друзьями встречаешься?
Она не узнала ни голос, ни затылок Лейкина. «Угораздило же», - подумалось вдруг, когда через несколько секунд всмотрелась в отражение зеркала возле водителя. "А вчера на площади даже хотелось подойти поговорить".
— Да. Не узнала тебя.
— Да, время идет. А я вот дядю похоронил…
Пока Лейкин рассказывал о похоронах дяди каким-то плоским и скрипучим голосом, Нина продолжала разглядывать его лицо в зеркале. Оно было бледным и словно сдавленным, как сжатый обветренный кулак. Торопливо сунув Лейкину купюру, она вышла.
Ночью ветер раскачивал тополь за окном, длинная ветка громыхала по стеклу. Нина не могла уснуть, ворочалась в кровати. Ветка тополя стучала в окно и будила предчувствие, разливавшееся горечью в душе. Скоро все стихло и она уснула.
Утро было уютным и спокойным. Она собрала сумку, обняла маму на прощанье и уехала в аэропорт.