Полнолуние-2

               
     Свет луны бежит, резвясь в приливах с той восточной стороны. Я иду игре навстречу, и говорливая волна кружит уж вокруг меня и за собою вдаль зовет – куда? Вон любимый бирюзовый цвет колышет мир подводный. Отдаюсь волне морской. Любо! – в сказку окунуться. В детство обернусь! Подхватил меня конек, плавниками ль порулить? - если б знать, куда мне плыть. Доверяюсь замыслам стихии, в пучину опускаюсь я все ниже. Мимо мидий – красивейших рачков. Крутанулась осьминогша, расправив мантию свою, и понакрылась, словно паранджой, и краской тут же молодица очертила круг запретный свой;  другая – с малышом, лишь сгребла его скорей. Ракушки, словно домики: повыставляли обитатели ушки слизские свои, гляди! Ой, кому это я… коньку? Да нет, не осталась без ответа:  креветка мимо пронеслась, вильнув хвостом и даже без того… жидкого мгновенья; есть надежда – буду принята.

Дернулся конек, мысль русалки мы поймали: « К Дьяволу спеши!»  «Как же, как же…» - заикаясь в страхе, оказалась в зарослях кораллов красивейших соцветий. Охрана предо мною грозная – кальмар-Торпедо у входа во дворец. Русалка за руку ведет, пнув Торпедо ластой, угодливо изображающего охрану. И кого?! И от кого… Тронный зал. Собственной персоной. Он, конечно, красочней Яги, но не моги то думать и не смей то сметь. И, кажется, попала я «в нужный день и в нужный час»: орал от боли так, что глаз один – с орбит; В другом – копался врач-трепанг, тащил клещами малыша рачка:  упирается крича. Мне ль  сочувствовать, но мысль его ловлю меж тем: «Худовата» (еще бы, после той диеты «Ешь-худей!» зубы-грабли бережет старик. Уж лет пятьсот стоматологи не тонут, кто поможет? А вообще, лицо вполне мужское, коих и не мало на земле, и рога… Нос в ракушках и крюком, голова… сентипон торчит из ушей: НАНО не обошло обитателей глубин в беге к нашим берегам.

Появилась Дьяволица, улыбаясь. Да, красавица! – каких не видывал и свет. Мне легонько подмигнула, мол, не выдам мысли те. Солидарность женская  у нас, куда бы не забросила судьба.

Ой! Удалился доктор, справился с рачком и на глаз - пиратскую повязку, коих целый воз; значит, здесь концы самих-то. Глянул боком Дьявол - мне расшаркаться пора: «Извольте, благодетель, я пред вами!» - и так бодро, зная - несъедобна.  «Ладно, - говорит, – проси что хочешь».  В полнолуние - скоромлюсь». (Как же, как же.)
                «Дьявол, не топи ты наши корабли! Дыбишь волны, шторм наводишь, и теряем мы любимых,  сколько их в твоих глубинах!»  «Шторм мне неподвластен – не владыка моря. Русалки топят корабли играючи, и в сетях их забываются ваши моряки. Любят русичей девочки мои: на гусельках Садка только им дано играть, и как они поют… эти русичи!»

И песня слышится где-то в толще вод.  Льется грусть-тоска.

Слеза скользнула по щеке.
Я проснулась…