Вечной тайны застыли линии на подушке, как сеть морщин.
Тени в окнах небесно-синие кружат, словно летящий клин
журавлей, что к зиме с насиженных улетает удобных гнёзд,
с тягой крыльев парить бесстыжею - тот же крест, что из года в год,
обновляя в тиши зарубками, продолжаю в себе нести,
чтобы в стуке сердечном звуками разобрать я могла: "лети..."
Невесомы все беды, горести, даже этот в занозах крест,
если только в прогорклой горечи и в желании смены мест
остаётся хоть малой каплею привкус сладости на губах,
и на смятой постели плавится свет, зачатый на небесах.