Развитие темы
Пусто в комнате, скоро уляжется гулкая ночь...
Две субботних свечи зажжены у соседей под крышей,
в их мерцании папа и облик жены. Mама? Дочка? —По-витебски, выше.
Возвращаются детскость, стихи... Но мгновенье— бросаются прочь.
...Не жалей, все пройдет, даже пенье вечернего света...
Все ушли, потому что когда-то пришли на порог.
Во Вселенной молчанье, молчание хочет поэта,
жизнь вдохнёшь, а, со смертью, ты выдохнешь: “Бо-о-о-о-о-ох..."
Ослепительный день занимается в южной пустыне;
как во сне ты во сне и неслышно кричи
об оставшемся в страхе и недородившемся сыне...
Вознеслись. Никого не осталось в ночи.
Неважнецкие жизни... Неважно, возьмутся измором.
Уберёг тебя, Юду— никчёмна, жестока юдоль.
На краю возвращенья в ничто, где невидящим взором
поглядеть в эти сполохи счастья, и в скуку, и в боль,
и в безмужних, безжённых, зажжённых в горящем огне Катастрофы...
Всё ещё дотлевают богатые гетто друзей...
Пропадают библейско-еврейские строфы,
обречённо сникает бездетный галутный еврей.
В жизни больше закатов, чем утр и нежного света,
все ушли и снесён уже дедов порог.
Знай, межзвёздность-межзубность беззвучна, молчание— слово поэта.
Дьявол* первого вдоха...
А выдох последний суть Б-г.
::::::::::::::::::::::::::::::
Мицпе а Ямим, над Рош Пинной
5776
*) Дьявола у древних евреев-составителей Библии не было, но, по прошествии столетий, противник и соперник Вс-вышнего— Сатана— возникал в озадачивавшихся умах.