Я ехал в троллейбусе утром январским,
Снежок за окошком кружил,
В компании лиц, в основном, пролетарских
И я на работу спешил.
В салоне повсюду узоры на стёклах
И стойкий, с утра, перегар,
Трусливо крадётся рассвет сизо-блёклый,
И зябнет и молод и стар...
Троллейбус, трясясь и скрипя, надрывался,
Влача под себя километры,
А холод за тело клещами хватался,
Всерьёз угрожая уретре...
Но вдруг, сквозь надрывные звуки машины,
Трибунный послышался крик:
Кричал возбуждённо какой-то мужчина -
Лохматый и вздорный старик:
- Заводы - рабочим, землицу - крестьянам!
А деньги совсем отменить!
И всем - по потребностям, чтоб без обмана!
И в братстве и равенстве жить! -
Кричал он истошно, слюну распыляя,
Ругая буржуев, в сердцах,
И матом портовым слова укрепляя,
Взывал к просветленью в умах...
Но вскоре устал доморощенный ритор,
Утих обличающий глас,
Старик сразу сделался дряхлым, разбитым
И мелко башкою затряс...
Троллейбус проехал ещё остановку,
Старик снова стал оживать:
Мотнул головой, оценил обстановку
И митинг решил продолжать -
И вновь загорелись глаза старикана,
Расправился, крикнул: - Долой!
Бутылку достал, отхлебнул с полстакана,
Утёрся пиджачной полой,
Штаны расстегнул, с торжеством самурая,
Сказал, что имел всех в виду
И, праведный гнев свой в народ изливая,
Он малую справил нужду...
Когда пассажиры от шока очнулись,
Смутьяна и след уж простыл,
Но долго по городу слухи тянулись -
Мол, город пророк посетил...
14.12.2016