Монастырская икона

Геннадий Соболев-Трубецкий
                I
Цвели сады. Преддверье лета
стучалось в древний монастырь.
И запах грушевого цвета
плыл вниз к реке, и ввысь, и вширь.
С надвратной церкви-колокольни
певучей медью тёк рассвет,
и тихий город богомольный,
забывший счёт и зим, и лет,
стряхнув ночную полудрёму,
украсил кромку окоёма,
который был ещё лилов,
жемчужной нитью куполов…

Собор очнётся с петухами,
поправит звонницу-копьё,
в речной увидев амальгаме
вновь отражение своё.
Поднимет пыль пенькотрепальня,
засовы в лавках заскрипят,
пойдёт чечёткой наковальня,
и город с маковки до пят
в труды мирские погрузится,
откушав тюри иль ушицы.
Сам чёрт ему теперь не брат,
пока не явится закат.

…А здесь, в тиши, верста восьмая
бредёт по утренней росе,
у монастырских стен истаяв,
где старый инок Елисей
писал надвратную икону.
Крестил усталое чело,
и Богородица в короне
смотрела чисто и светло.
По южно-русски, без левкаса
ложились темперные краски.
И Дух Святый крылом махал
на доски, сбитые в овал.

                II
«Долой попов!», «Земля – крестьянам!» –
качнулось небо в кумачах.
Не устоять пред силой рьяной
крестам на каменных плечах.
С глухим мычанием слетали
и бились оземь купола.
И церковь по горизонтали
обрубком каменным гребла.
Под красным суриком икону
здесь спрятал дом умалишённых –
приют для разных бедолаг,
эпохи бурной верный знак.

Тужил завхоз: «Плохая краска!
И вечно красная одна…
Опять, гляди, из-под замазки
икона старая видна!»
А постояльцы, будоража
медперсонал, ища покой,
вдруг обнаружили однажды,
что под иконою благой
рука больная прочертила
два слова: «Господи, помилуй!»
………………
Надежда – тоненькая нить,
но без неё… скажи – как жить?

Сей сказ не сложен и не прост,
ведь Слово – есть особый мост
между людьми и временами,
и звук его плывёт над нами.
А там, у горних берегов,
узнает всяк – кто был каков!

12.12.2016 г.