Дремотная теснота стремительной «Газели» сменяется ярким солнцем села Тюнгур. Выходишь на мост, который машине надо переехать налегке, осоловело встряхиваешь головой и вдруг, делая глубокий вдох над быстрой водой Катуни, понимаешь: здесь - начало большого путешествия, возможно, одного из решающих путешествий твоей жизни. Именно в этом месте, не совпадающем географически с точкой официального отсчета, начнется твой Путь сердца. А пока ты дышишь на старом мосту, ничего совсем еще не зная из той открыточной череды последующих дней, которые окажутся зеркалом тебя самого.
После первой ночи на базе, с традиционной банькой и приветственным костром, чувствуешь удивление, связанное, прежде всего, с осознанием собственных ладоней и стоп. Болезненная внимательность, рожденная прикосновением к нагретому солнцем дереву, мокрому от росы листку какого-то невзрачного кустика у забора, скрипом лестницы под тяжелым трекинговым ботинком, будто выдергивает из привычного автоматизма. Он отмирает мгновенно, оставляя место для дыхания, для размеренных и трудных шагов, для пустоты головы во время коротких привалов, для тихого почтения перед первым, царственным видом Короны Алтая.
А потом ты начинаешь собирать паззл из простых мгновений: глоток воды из горной реки, рука товарища, поданная на сложном участке, почти детские потягушки после сброса тяжеленного рюкзака где-то около Кучерлинского озера, квадратик шоколадки вприкуску с пахучим чаем и, наконец, взгляд на донышко опрокинутой чаши звездного неба перед тем, как пойти спать.
На маршруте и в разговорах встречаешься с историей великих душ, бывших здесь до тебя. Говоришь о Рерихе и Блаватской, о шаманах древности и таинственной Шамбале, видишь вживую,греясь на солнышке высоты в 3,5 тысячи метров, те самые горы, отблески которых висят по стенам музеев. Но ценнее всего та самая тишина в сердце, общая для всех, кто был и будет в этих местах. Говорят, их называют Места Силы, но не силу ты чувствуешь, проходя вброд ледяной водопад или спускаясь по веревке вдоль отвесной скалы. Адреналиновые пики сходят на нет, однако ощущение настоящего, какой-то невыразимой правды – то, что остается с тобой всегда.
Две недели, тягучие, как алтайский мед, на самом деле пролетают быстро. Ты стоишь на берегу Катуни, спокойный, почтительный и благодарный, стоишь, пройдя тропами великих мистиков, стоишь, став взрослее на две недели, но мудрее, кажется, на век дороги, оставленной за спиной. Кто знает, как скоро сети города опутают делами и встречами, дедлайнами и звонками, но голос Алтая вновь и вновь будет звать тебя к его тропам.