Густая ночь глотала фонари.
Я вышел в скверик прогуляться,
И в свете бледного пути,
Виденья стали проявляться.
Высокий статный господин,
В пальто, чернее этой ночи,
Узнав, что больше не один,
Вдруг на меня прицелил очи.
Он улыбнулся добродушно,
Но стало мне не по себе:
Остолбенел, мне стало душно,
А он приблизился ко мне.
"Ну что же, здравствуйте, гуляка.
С десяток лет я вас здесь ждал!
Какой же, братец, беспорядок!..
Прошу простить... Я напугал?"
"Вы кто, простите?" - Я ответил,
И подавлял в груди испуг,
И сделал вид, что не заметил,
Как зонтик выронил из рук.
Тот незнакомец рассмеялся,
И подобрать помог мой зонт.
Я тоже кисло улыбался,
А сердце билось в горизонт.
Он в миг изрёк: "Кто я - неважно!
Куда важнее, кто есть вы!
И уж поверьте, но не каждый,
Мне смог ответ произнести!"
"Я человек" - прорезались уста,
Как будто жаждали ответа.
"Что человек... Он пустота,
Что глупо шаркает по Свету."
Он продолжал: "Ответьте, кто вы!
Я вас не зря так долго ждал!
Снимите ярлыков оковы -
Я вам подсказку уже дал!"
Меня моментом осенило...
Я уловил ту нить вопроса,
Стал понимать, что нужно было,
И даже то, что будет после.
"Я рад теперь, мой друг душевный.
И отвечать вас не прошу.
Вы всё поймёте постепенно -
Ваш взгляд всё выдал. Я не вру.
А между тем, я ухожу!
Я вас задерживать не смею...
Благодарю за рандеву!
Прощайте, путник. Честь имею."
Он зашагал в свет фонаря
И растворился в его пекле.
А я сквозь ночь в него глядя,
Распался медленно на спектры.
Очнулся дома, на диване.
И осознал - всего лишь сон.
Но тут... Лежит на покрывале,
Мой старый-верный чёрный зонт.
К зонту прилеплена бумага,
И строки мерно шепчут в ней:
"Ну что, мой друг, ночной гуляка?
Уж не роняй - держи сильней!"