На небольшой посудине – с футбольно поле, что размером -
Морские мили отмеряет мужичок.
Плывет на запад он, то поплывёт на север
Плывёт на юг, то уплывает на восток.
Многоэтажное корытце мчит стрелою
По глади синей, по равнине голубой.
Но, а на палубах, которым нету счёту,
Гуляют гости шумною толпой.
Саудовские шейхи и султаны,
Английских леди с джентльменами с пол ста;
Французские мамзели, сэры-пэры, пАны,
Князья, и всяка х*ета.
Официантки с официантами подносят
В банкетных залах дорогущее вино.
По всюду золото, сапфиры и алмазы,
По всюду роскошь и красивое добро.
Вот в кресле пляжном (как его там?) -
Во шезлонге – какой-то хрен богатенький сидит...
П*здит на грёбаном каком-то, на английском,
Ну и сигарой огроменною дымит.
Ну, типа Черчилль - жирно тело свесив -
Нога на ногу – мол, почти что Бог!
А рядом шавка, типа сенбернара,
А может быть какой-нибудь бульдог.
На кресло руки загорелые положив,
Девахи юные нескромненько стоят и улыбаются,
Что видно белы зубки и на жирдяя умиленно так глядят.
Напротив «Черчилля», худющий итальянец
И баба-лошадь, его рядышком сидит,
Мартини пьёт и зыркает на мужа,
Что жадным взглядом на бл*дей младых глядит.
В 4-ом кресле потрох – тип голландский,
А может и швейцарский – хрен поймёшь,
Седой, как лунь, но тоже бесконечно
Глядит на «черчиллеву» большегруду молодёжь.
А в это время во российской во глубинке
Пропахший потом, изнывает сталевар.
Он ковыряет огроменною шуровкой
Из под спецовки валит в воздух с парня пар.
Бригада грязных слесарей меняет что-то….
не дописано...