Коряга
Лежит в чаще лесной коряга, черная да уродливая. Одним концом в мох вросла, другим в небо указывает. Обломки ветвей растопырила. В сумерках скрипнет, филин ей в ответ ухнет. Жуть!
А утром - пробьётся солнышко сквозь ветки деревьев, осветит корягу - совсем другая картина: на замшелостях, веснушчатые опята кучкуются, у подножья черника бусинки развесила, брусника рядом хороводит. А под самой корягой норка - ёжик живет. Выбежит ёжик осмотреться: "Хорошее у меня жилище! Чужой не сунется, и еда под боком! Коряга, моя любимая!" Та, покряхтит в ответ, а вечером ежатам расскажет: как давным - давно, когда лес был и реже, и светлей, была она стройной берёзкой, как красиво на её ветвях пели птицы, какие грибы вырастали у подножья, как рухнула она на землю, как прятала от лисы зайчат, как бельчата на ней в догонялки играли. И в завершении скажет: "Давно уже так лежу, совсем старая стала!» В который раз Ёжик слушает эти рассказы, молчит и деток послушать выводит. Любят они бабушку корягу.
Коряга (вторая версия)
Лежит в чаще лесной коряга, черная да уродливая. Одним концом в мох вросла, другим в небо указывает. Обломки ветвей растопырила. В сумерках скрипнет, филин ей в ответ ухнет. Жуть! А по ночам светится – страх нагоняет - мимо не пройдешь!
Но стоит пробиться солнышку сквозь ветки деревьев, осветить корягу - совсем другая картина: на замшелостях, веснушчатые опята кучкуются, у подножья черника бусинки развесила, брусника рядом хороводит. А под самой корягой норка – ёжик живёт!
Живёт ёжик под корягой, не нарадуется - чужой не сунется, еда под боком! Днём не потеряешься и ночью не заблудишься!
Кряхтит старая, да своё дело знает!
Соберутся вечером ежата возле норки: «Расскажи нам сказку, бабушка коряга!» Та, проскрипит про стародавние времена, про свою молодость, да про сваливший её ураган. Старый друг Филин ухнет, мол, правильно говорит, правильно. Станет ежатам страшно - коряга светлячки включит, да в теплую норку дорогу осветит. Так и живут её заботой!
Свинушки
- И куда они повылезали, - думали грибы с опушки, глядя на трех подруг – свинушек, что у проезжей дороги выросли, - не место там для грибов!
А те - расправили свои светло-коричневые шляпки, ни чего слышать не хотят, стоят, красуются: «Вот мы какие! Лесным свинушкам неровня! Нас грибник первыми увидит!»
Солнышко летнее печёт сильно, а возле дороги ни тебе лопуха, ни папоротника, ни веточки еловой - спрятаться негде.
Идет время, ярче солнышко, жарче свинушкам у дороги, да в лес не уйдешь. Прыгнула к ним лягушка, попробовала шляпку – вялая, пахнет пылью, не хрустит – не понравились!
Поднимают подружки выше свои сморщенные шляпки и возмущаются: «Как так! Нас все видят, да ни кто не берёт?!».
Услыхали червячки разговоры свинушек. «Вы, - говорят, - Самые вкусные, самые сладкие! За что вас так обидели?» Говорят, а сами вовнутрь просятся: пустите, мол, от жары спрятаться. Нанюхались свинушки гари от машин, перегрело солнышко им головы, тошно и скучно одним стоять - пустили!
Идёт грибник из лесу с полной корзиной, выглядывают из неё грибочки: и свинушки, и волнушки, и подосиновики. Выглядывают и удивляются: «Надо же, а «придорожные красавицы» все стоят, сморщились совсем, того гляди развалятся!»
Сложно им на солнцепёке, в пыли, да с червяками в компании, привлекательными оставаться!
Шишка
Весной, маленькая шишка мечтала летать! Она родилась на еловой веточке красным мохнатым комочком и думала, что у неё есть перышки. Шишка усердно растопыривалась и тянулась к небу. Время шло, взлететь, никак не получалось. Отчаялась шишка, позеленела, склеила смолой свои чешуйки и повисла вниз головой. Присмотрелась, красота-то какая! Она на самом верху, почти у неба. Не каждая птица долетит. А мама ёлка в лесу самая высокая.
- Жаль только меня, такую зелёную, в ветках не разглядеть,- подумала шишка и решила стать светло-коричневой. Висит, радостью наполняется, а под склеенными чешуйками добро зреет. Понравилось ей вниз головой висеть, за зверями
наблюдать: суетятся они, своим делом заняты, запасы готовят. Так незаметно и зима пришла. Неплохо шишке под снежной шубкой, да скучновато - не каждый по морозу гулять выйдет. Хорошо клёст в гости повадился. Расковыряет острым клювиком просмоленную чешуйку, вытащит оттуда семечку – вот и угощение. Так зиму и коротали. А к весне, шишка совсем взрослая (коричневая) стала и вспомнила детскую мечту. Дождалась, когда снег сойдёт, растопырилась, оторвалась от ветки, ухнула вниз, а из-под её чешуек крылатые семечки вылетели и закружились по ветру.
- Вот оно чудо! Мои крылья отдельно летают! – радовалась она, приземлившись.
А года через четыре, когда шишка уже прижилась среди старых иголок, окрепли маленькие зелёные елочки. Каждое утро они махали шишке головками и говорили: «Здравствуй, мамочка!»
Ландыш
Развесил ландыш по весне белые фарфоровые чашечки. Дунет ветер, зазвенят они: «Дин - дон! Счастья в дом! Дин - дон! Счастья в дом!», и звон этот всему лесу в радость!
Нашел муравей себе забаву - в чашечки залезать да с высоты на друзей поглядывать.
- Это, - говорит, - я помогаю ландышу звенеть. Я главный звонарь!
Раздастся на ветру звон, оглушит муравья, тот свалится и бегом в шишку – прятаться.
- Много во мне таких шустрых набралось, – смеётся шишка, - И у каждого своя звонница! Смеётся, а за ландышем поглядывает, не сломался бы! Уж больно его песенка мила! Так и живут, теплу и красоте радуются.
Человек пришел лесным воздухом подышать. Погулял, полюбовался красотой и высыпал на землю кучку шелухи. Придавило ландыш «подарком», погнуло спинку – тяжело! Прозвенел он еле слышно: «Человек, дин – дон! Что принес в наш дом?» и затих. Тревожно стало старой шишке – ландыш не звенит.
- А ну-ка, шустрики, звонницу спасать! – скомандовала она.
Рванули муравьи на помощь – кучу растаскивать! Всем муравейником ландыш спасали. Распрямил он больную спинку, тряхнул чашечками: «Дин - дон! Счастья в дом! Не погиб я, друзья!» Вернулась радость в лес! С такими друзьями и горе нипочем!
Мурашкина тайна.
Слышал Мурашка, лесной муравей, сказ про цветочек, семена которого очень вкусные и сами к лапам липнут. Слышал, а найти не приходилось. Торопился он как-то домой, да решил по дороге росы испить. Остановился возле капли, на широком листе, отдышался, вдруг слышит: треск, и... "трам-пам-пам-пам-пам-пам-пам" застучало. Огляделся, а над ним бархатный шарик лопнул, семена высыпались, сочные и сладкие оказались. Одно семечко так к спинке и прилипло.
- Это тот, заветный, сам меня нашёл! - решил Мурашка и поспешил со своей поклажей домой. Навстречу ватага муравьев – бегут, торопятся, друг - друга обогнать норовят. Испугался он, отошел в сторону: не ровен час, затопчут. Смотрит, а семечка уже нет! Напрасно Мурашка бегал по заветной тропке, искал - нет, как нет, да и бархатная коробочка уже пуста.
Прошло время, забылась пропажа. А к осени заметил Мурашка, что на знакомом месте круглые зеленые листочки из земли пробились, обрадовался - потерянное семечко проросло! Стал наведываться с проверками - не выросла ли там и загадочная коробочка? Так и пробегал всю осень. Только снег сошел, вылезла из-под прелых листьев первая зелень, он снова тут как тут! Каждый день подбегает посмотреть, не появился ли бархатный шарик?
Май наступил, украсил лесные пригорки цветочками, и заветное растение расцвело. Улыбается Мурашке нежный сиреневый цветочек: "Привет, вот и я, Фиалка!" Не утерпел он, всему муравейнику об открытии поведал. А как семена созрели, подговорил друзей по зернышку возле дома посадить. Теперь их муравейник по фиалковым кустикам узнаешь.
А под каждым из них найдешь много муравьиных тропок – не одному Мурашке теперь эта тайна известна!