Шли снега упрямо на январский Питер,
колыбелил ветер мостики-мостки,
распускала мама свой любимый свитер
и вязала детям тёплые носки.
Косы в свете лампы золотом горели,
было в доме тесно - не раскрыть крыла.
Над плечом у мамы стыли акварели,
а над домом песня, словно дым, плыла:
Пр: "Вейся, шерстяная, скрученная пряжа,
превращайтесь, петли, в золотую нить,
в кокон замотаю, узелки разглажу,
ночи не хватает, дни бы удлинить!"
Дней прошло немало. Лампа над кроватью
теплилась в домишке с ночи до утра.
Распускала мама вязаное платье,
чтоб связать парнишкам к святкам свитера.
Распускала, пела: "С поясом под пряжку!
Хватит, да с лихвою, на кольчужки две.
Будут бегать смело братья нараспашку,
наразмашку, двое, с ветром, по Неве.
Пр: Расплетайся, нитка, золотая пряжа,
жизнь носилась долго, да сошла на нет.
Будет мой Никитка в новый год наряжен,
будет мой Николка в рождество одет."
Помолившись в храме унтер офицеры
утром выходили погибать в войне.
А в руках у мамы - юбка из мохера, -
только бы хватило сил на два кашне!
В свете старой лампы волосы седели,
опускались руки: "В мире столько зла!
Ох, солдаты, вам бы... нежиться в постели...
Я ещё для внуков нитки припасла!
Пр: Не звоните тризны! Тёплые трофеи
не снимайте с шеи в роковом бою.
Чтобы ваши жизни были чуть длиннее,
сил не пожалею, распущу свою.