Ты не тот, за кого тебя принимают, но стремись
сравняться с тем, на чьих крыльях ты,
немощный, бескрылый, взлетаешь ввысь.
Гофман. "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер»
Угомонись, вертлявый альраун! Довольно, Цахес, в души лезть без мыла! Заслуженный артист театра тыла, ковёрный гном, забавный топотун, забравшийся в игольное ушко открытых человечьих отношений, медальками косплеевских сражений побряцывает на ходу легко. Тушканчиковым взглядом смотрит вверх, взывая к милосердию соседей. Целует пальцы в жалостной беседе и сетует на бывших, прошлых, стерв, на лжепророков, циников, иуд. (Тернистый путь достался Цинноберу!).
А люди, принимая спам на веру, последнюю рубаху отдадут, дадут приют, согреют, напоят, помолятся за здравие , и значит, вернётся целеньким солдат удачи, упитан, розов и ни клят ни мят. С учёным видом понесёт он чушь - народ возьмёт из жалости и сдуру - и в армию, и , бл@дь, в литературу подбросит тушку под невнятный туш.
Когда же фейный морок упадёт, когда мелок обрящут тараканы, уродец свалит в дебри Джиннистана и отсидится там полгода-год. В сетях найдёт доверчивую брешь. Наивных много. Вива, Крошка Цахес! И снова позовут тебя в казахи, опилками посыплют твой манеж.
Окстись, многоходовый! Час горшка всё ближе, а кудряшки, крошка, - в прошлом. Три жирных волосины вьются пошло на радость Бальтазаровым рукам.