Тиха трава, лесная блажь обмана,
Под кровом сумрака в подножиях тумана.
Качнется куст, слетает капля влаги
И сухожилий взрыв натянутой отваги,
Рассёк покров ночной, как в древней саге.
Алкая кровь, урча утробным рыком,
Расколот штиль в ночи победным криком
И жалобным, предсмертным сиплых хрипом.
Таков закон, закованный в сталь жизни,
Как пот сочится - каждой йотой мысли.
Кора рвалась под лёгкою натугой,
Безмерной силы, скованной лишь тугой.
Тужит она, от скуки изнывая,
Что не рвала давно; всё это сознавая,
Бурлит лишь кровь, чуть ярость испуская.
Вдруг волчий вой пронзает сердце, душу,
Закольцевав - сковав осколок суши
И гордый взгляд: пытливый, ждущий,
Пойдёт на встречу жертве сущей.
Мелькают издали огни очей грядущих.
В рассветный час гудят, роятся пчёлы,
На день смолкают смерти с жизнью споры.
Скользнет лучом светило гладью неба
И обнажит следы ночи кровавой Дева,
Да бросит горсть на поле зёрен хлеба.