1.
Вся наша жизнь - не линия прямая,
Её не проведёшь карандашом.
Она кардиограммою, кривая,
И сложно в мире этом нам большом.
В житейской суете или заботах
Порой забыть мы можем о себе
И потерять себя в людских невзгодах,
Вести всю жизнь свою в кромешной тьме…
Я глубоко не вдумывался, может,
О том, куда я после попаду.
Со мною всякое сейчас случится может:
Прельщаясь Раем, быть могу в Аду.
Своим проклятием был насквозь пропитан,
Но шёл по жизни, продолжая путь.
А сам внутри себя был ядовитым,
Хотел от суеты я улизнуть.
В чем прав был демон? Мне сказал он верно,
Меня действительно совсем нельзя убить!
Под сильной я зашитой был от тлена,
И чтоб ни делал - оставался жить.
О! Не бывает этого ужасней,
Когда способен пережить других.
Все, с кем мне было веселей, прекрасней
Ушли. И жить продолжил я без них.
В один момент вся жизнь перевернулась,
Я бросил Храм - бежал оттуда прочь.
Луна во тьме со мной переглянулась…
Собрал пожитки и уехал в ночь.
И ездил так от места снова к месту,
Веков бесплодных много прожил я.
Все потерял: семью, друзей, невесту.
И гибла в пустоте душа моя.
Поклялся твёрдо, что не буду больше
Ту силу демона использовать свою,
Чтобы сам Дьявол мог как дольше
Пытаться изменить судьбу мою.
И стал я жить, как это было раньше,
Как будто не случилось ничего,
Шёл с чистого листа по жизни дальше.
Да. Просто отстранился от всего.
Мне номер был гостиничный приютом.
Гостиница та на краю была
В красивом, дивном городе уютном,
Где под окном моим река текла.
Похож тот город был на паутину,
Пронизанную нитями воды.
И если мог, я написал б картину.
В ней были бы деревья и пруды.
Но часто налегая на спиртное
(Оно могло мне душу "заменить"),
Внутри себя я оставлял пустое,
Которое нельзя уже залить.
И этот маргинальный образ жизни
Водил меня по пьянкам, кабакам.
А город "говорил": "Ты в омут прыгни,
Я красоту свою тебе отдам".
Приход заката в сотый раз отметил
Я в баре. Очень шумно было там.
За стойкой сидя, издали заметил
Сидящих в уголке двух милых дам.
Мне подойти хотелось для знакомства-
Вдали их лиц совсем не разглядел.
Считал: очаровать их будет просто.
Но в том, что я увидел - был предел.
За столиком сидела… Ах, Мария!
При ней подруга верная была,
Наверно оттого, что много пил я,
Картина мне в сознание пришла.
- Смогу ли на себя я их внимание
Каким угодно чудом обратить? -
О, многое сказать имел желание,
Чтоб важностью своей их удивить.
Хотел Марию заключить в объятьях-
Меня переполняла гамма чувств.
Я мысленно касался складок платья,
Глазами пожирал венец искусств.
Ручаюсь вам, что ни один художник
Изобразить не смог красы такой.
Я рядом с ней – как с розой подорожник.
«Узнай меня, Мария! Весь я твой!»
Вдруг в памяти моей былое всплыло,
Как вместе были мы давным - давно.
И изнутри меня стрелой пронзило
Воспоминанье, как в немом кино.
Но горько я ошибся: оказалось,
Что не Марией девушка была.
Печаль мне в душу крысою закралась.
Жизнь новую загадку задала.
Она была в красивом лёгком платье,
Зеленом, словно сочный цвет травы.
Реальность не хотел никак принять я,
Что все мои мечты пусты, увы.
Ее подруга вся сияла чёрным,
И бант был у неё на волосах, -
Мужчину она сделает покорным,
Поскольку ей совсем не ведом страх.
- Я Беатрис, а это Доминика! -
Сказала дама в чёрном платье мне.
И сразу живо вспомнилась картинка,
Которую увидел я во сне.
Вели беседу мы, увы, недолго, -
Прелестницы должны домой идти.
«Осмелюсь предложить…Считаю долгом
До дома проводить… Мне по пути».
И всё равно пришлось бы разминуться -
Хотела Беатрис на лодке плыть.
Однако, мне в реальность не вернуться:
Хочу с "Марией", Доминикой быть.
Шли медленно вдоль улиц нешироких,
Как в сказке, с вензелями на крыльце,
Стояли домики… Уютный стиль барокко…
Улыбка Доминики на лице…
Встречали мы опрятных джентльменов,
Воротники жабо, парик у них.
Казалось мне, что вовсе нет пределов
Ни в моде, ни в фантазиях людских.
Мы меж домов шли в узком переходе,
К нам женщина, волнуясь, подбежала.
Сын дома заперт у неё был, вроде…
"Грозит ему беда!" - она сказала.
Мы быстро, пулей побежали к дому,
Но, вот напасть! Закрыта плотно дверь.
Как будто кто – то запер её ломом.
Настало время действовать теперь.
Хоть был изрядно уже пьян, но всё же,
Легко я вышиб дверь, толкнув плечом.
Спасти дитя никто нам не поможет.
За мной вошла "Мария" тихо в дом.
Зашли в подвал, где хлам один валялся,
Где много пыли, тускло и темно,
Висит на нитке кукла. Я подкрался
К ребёнку. Видно, он сидит давно.
Скорее чадо вынес я из дома,
И смог вернуться вновь в пустой подвал.
Увидел то, что мне давно знакомо,
То демон был. Он в зеркало удрал.
Так в моей жизни снова появился
Злой дух: его пытался избежать,
Выходит, я напрасно изменился.
Как ни хотел, не мог, увы, сбежать.
Сцепил меня тогда он мёртвой хваткой,
А вырваться теперь не знаю как.
Меня он внутрь затащил украдкой, -
В то зазеркалье, в эту тьму и мрак.
Не мог понять, где нахожусь. Не диво:
Все так, как будто побыл я во тьме.
Я снова злюсь, и на душе паршиво,
И снова чёрный дым, как плащ, на мне.
Я не хотел, конечно же, такого,
Но темнота всегда берёт своё.
"Найду я демона. Лишился я земного,
И он, подлец, ответит мне за всё! "
Среди абстрактных комнат заблудился:
Виденье было предо мной, как в снах.
Я волю силе дал – и мрак разбился,
Растаял демон, превратился в прах.
Я чувствовал, что выход в старом доме,
Вернулся я не мешкая туда,
Не мог я оставаться в мрачной коме:
Удар " Марию" лишь возьмёт тогда.
Она, меня увидев, не моргнула,
Как будто знала, что произойдёт.
Я не хотел, чтоб что – то намекнуло,
Какое зло внутри меня живёт.
Я молча прошагал, не глядя, мимо,
Она тихонько шла во след за мной.
Следила лишь за нами ночь незримо,
И дом зловещий приобрёл покой.
- Мадам! Вам больше нечего бояться! -
Сказал я маме мальчика тогда -
И с куклой смело можете играться.
Не причинит теперь она вреда!
- И всё же их давно хочу раздать я, -
С испугом заявила она нам,
Возможно, что на них «висит» проклятье!
Я находила всюду этот хлам.
Поведал жертве, что служу я в Храме,
Что беспокойства больше вовсе нет,
- Теперь все чисто! Вы поймёте сами.
Сияет там теперь небесный свет.
Отправились мы с Доминикой дальше,
Покоя не давала мысль одна:
Как рассказать, что было часом раньше,
Как объяснить, что видела она?
И, наконец, я рассказать решился,
Лишь "острые углы" молчаньем скрыл.
Во всем перед «Марией» повинился,
Свою ей душу я легко раскрыл.
Она ничуть меня не испугалась,
Как будто слышит это каждый день!
- Я тоже бы тебе сейчас призналась…
Не выдашь? Слушай, коль тебе не лень.
- В роду своём я ведьма, - мне сказала.
От мамы получила этот дар,
О, сколько тайн я от неё узнала! -
Заворожённый, пил я слов нектар.
Как сладок был для слуха этот голос,
Дыханье нежности. Не в силах я терпеть.
Однако, как спалённый зноем колос,
Должна в огне костра она сгореть.
"Брось камень, если сам ты не из праха!" -
И горько я подумал о себе.
А в памяти моей всплыл вид монаха,
Что Богу молит в храме обо мне.
Мы у пруда расстались, оглянулись,
Рукою лёгкой помахала мне...
Ко мне сознанье с трезвостью вернулись,
От силы чёрной, что была во мне.
Луна на небе мне напоминала,
Как шли мы с ней домой сейчас вдвоём.
На небе, знаю, ангелов немало,
Но я лишь молча думал о земном.
Совсем неясно, как в ней сочеталась
Греховность с лучезарной чистотой
Мне уповать на то лишь оставалось,
Что исцелён я буду ведьмой той.
2.
Не спал я ночью, мне лишь представлялось,
Как сможет измениться жизнь моя.
Уснул под утро – снова мне являлась
Мария. Проводил с ней время я.
Среди людей мы были, веселились:
Игра на деньги, хохот, танцев гром.
Мы будто в этом гуле вместе слились
И не боялись Ада: мы вдвоём.
Войну с законом вместе начинали,
Плевать на то, что есть всему конец.
«Я преисподни избегу едва ли,
И Люцифер мне станет там отец!"
Проснувшись днём, всё думал о видении:
"Нет! это бред! Я вовсе не такой!»
И, хоть душа моя была в смятении,-
На это просто я махнул рукой.
Идти пора мне было на работу,
Подрядчиком я в доме был одном.
Но к коньяку имел лишь я охоту -
Его я пил, когда работал днём.
День трудным был, как лист бумаги, рваным,
Я вечерком направился в кабак.
Столкнулись там мы с человеком странным, -
Красивый с виду, но внутри - дурак.
-Что делал ты у старенького дома? -
Меня чужак уверенно спросил -
Заказчики твои тебе знакомы? –
Движением дерзким он меня схватил.
- Семье чужой стремился лишь помочь я, -
Ответил скоро, чтоб не раздражать, -
Казалось, разорвёт меня он в клочья…
Там мать… ребёнок…он не смог сбежать!
Наврал про то, что в доме я увидел,
Стремился выдать, что на ум придёт.
Словами его, видно, разобидел,
Меня ударил он рукой в живот.
Я бить в ответ не стал: совсем ненужно
Злом отвечать на сделанное зло.
Душа и разум выступили дружно:
"На этот раз сдержался! Повезло!"
Подумал я о доме, о семействе,
О демоне, который убежал.
Всё понимал: виновен я в злодействе
Тогда свои я силы не сдержал.
В кабак вернулся, очень мне хотелось
Привычно для себя закончить день.
Лицо того негодника вертелось
Перед глазами, словно злая тень.
В очах туман, и ноги словно вата,
К себе я направлялся в час ночной,
Навстречу люди: видел их когда – то…
Вели ребёнка, что спасён был мной.
Бежать за ними бросился, но сложно
Собой тогда мне было управлять.
Упал, ушибся…На душе тревожно,
Не смог уже тогда себя сдержать.
- Куда посмели вы забрать ребёнка?-
Пытался я вопрос задать им свой.
Но что – то в уши стукнуло мне громко,
И к стенке меня бросило спиной.
Звон в голове…Пошевелиться больно,
Понять, что происходит, я не мог.
Но гнев в себе почувствовал невольно,
Для мщения душа нашла предлог.
«Гостей незваных» я не смог увидеть:
Ведь демоны ребёнка увели.
Они всё знали! Всё могли предвидеть!
Но что в невинном существе нашли?
Все удалились. Протрезвевшим взором
Несчастный, я виденья наблюдал.
Врагов своих с проклятьем и позором
Оцепенев, повсюду замечал.
Они брели спокойно отовсюду,
Смыкая ада страшное кольцо,
Не убежать мне. Лучше биться буду.
И гневом моё вспыхнуло лицо.
Я отбивал их, жалил чёрным дымом
Невинное дитя спиной прикрыл,
Ударом был задержан нестерпимым,
Но не заметил, кто же это был.
Об балку я железную ушибся,
От боли резкой громко волком взвыл.
К ребёнку все ж легко переместился,
Ведь он, бедняга, так напуган был.
Я захотел забрать его оттуда,
Схватить его за плечи лишь успел,
Что дальше, я описывать не буду,
В иллюзиях над городом летел.
Я в комнате уютной очутился,
Здесь жил тогда, когда моложе был.
Свет мягкий и спокойный в окна лился.
Стоял морозец. Землю снег покрыл.
А матушка по дому суетилась,
Всегда порхала пташкою в трудах,
Отец же с братом в думы погрузились,
Всё толковали о своих делах.
Свои не мог бы передать я чувства,
Тоска напала по семье родной,
Ужасно на душе мне стало пусто,
"Хотел бы здесь я обрести покой"
И с глаз моих вдруг пелена упала,
И прежний мир открылся снова мне,
"Мария" рядом, словно тень, стояла,
Ей смог лишь удивится. В тишине
Услышал голос ясный и знакомый:
- В иллюзиях ты бесконечных был,
Спасла тебя от мук похуже комы!
Ты для себя свободный мир открыл!
Я помнил, что до этого случилось,
Как силы зла смогли дитя забрать.
А что же с его мамой приключилось?
Я Должен сам об этом разузнать!"
Мы с Доминикой шли под лунным светом,
И, словно дым, я в этот дом проник,
Я был лишь тишиной, хвостом кометы,
Боялся спровоцировать на крик
Хозяйку дома. Прошмыгнул, как мышка,
Её мне не хотелось разбудить.
Хотел узнать про темные делишки,
"Картину" воровства в одно сложить.
Как призрак, тихо двигался по дому,
Луна светила в окна тускло мне.
И то, что я увидел, словно громом
Меня сразило в мертвой тишине.
Ребенок мирно спал в своей кровати,
Не тронут, не зарезан, не убит…
И что же получилось в результате?
Как он вернулся? Разум мой кипит.
Здесь узел Гордиев завязан, не иначе,
Пытаюсь я видения сложить,
Но не идет решение задачи,
И невозможно дело завершить.
Меня смущал лукавый, это ясно,
И напускал картинок чудный ряд.
Вокруг кроватки детской не напрасно
Предметы погремушками висят.
Летают книги в воздухе и свечи,
И даже шкафчик среди них проплыл.
Ребёнка резко я встряхнул за плечи,
Как мог, я мальчугана разбудил.
Спустились вещи с потолка обратно,
И в комнате спокойно стало вдруг.
Лишь бормотал спросонья непонятно,
Глазенки потирая, юный друг.
Не чувствовалось демонов в их доме,
«Спокойно всё!» - со вздохом я решил,
Не пахло серой, и ребенок в норме…
Исчез, когда мальчонку уложил.
Вернулся я обратно к Доминике,
Она у дома всё ждала меня.
Лицо моё скривилось, словно в крике:
«О, как же я устал в течение дня!»
Но на вопросы смог её ответить
И поделиться тем, что потрясло.
Тогда для себя успел отметить,
Насколько мне с "Марией" повезло:
Взаимностью своей мне отвечала,
И поддержала, и смогла понять.
На мой рассказ лишь тихо мне сказала:
«Нам нужно срочно вместе убежать!»
-Ты ничего и никому не должен-
Спокойно вновь сказала мне она -
Бой за других людей здесь невозможен,
Задумайся и выслушай меня!
Сниму я колдовством проклятье злое,
Что наложили на тебя они.
Душа твоя останется в покое,
И радостными будут эти дни.
В сарае рядом с домом оказались,
Он был уютен, чист. Прикрыл я дверь.
Одни мы с Доминикою остались,
Могла поколдовать она теперь.
Дала мне Доминика в руки чашу,
Сказала, чтобы я спокойно встал,
Не открывал врагам я тайну нашу.
Что налила она – того не знал.
За чашу мы с краев обоих взялись,
В глазах её запрыгали огни,
Все мои силы тут же потерялись,
Как будто все погасли вдруг они.
Я думал: "Всё закончится когда-то!"
Внутри горело что – то, как в огне:
"Что ж? Лучше так, и жизни мне не надо!"
Послышался хлопок мне в тишине.
"Мария" в миг к ногам моим упала,
Передо мной стояла Беатрис.
Наряд она свой черный поправляла,
Мушкет же плавно опустила вниз.
- Зачем тебе Мария? Ты убийца!
- Враг моего врага - мой лучший друг! -
Поверь, сейчас мне нечего стыдиться,-
Отбросив в сторону мушкет, сказала вдруг.
- Да не волнуйся, это был лишь демон! -
Сказала с отвращением она.
Ты был окутан бреда сладким пленом,
А сила так тебе сейчас нужна!
Вода! Ну как я мог не догадаться?
Конечно! Слаб теперь я, как дитя!
Мне оставалось только удивляться…
Однако, медлить здесь никак нельзя.
Упала чаша – не найти осколков,
И всё же непонятно, почему
(Утратил сотни я своих потомков!)
Я вновь стою у адских врат во тьму.
- К тебе бы я сейчас не обратилась,
Но демонами мой похищен брат.
- Вот так сюрприз! Поэтому явилась?
Все стало, словно много лет назад.
Ну что поделать? Яростью простужен,
Я снова попадаю в кавардак.
Опять кому – то я зачем – то нужен!
И демоны, и прочий ада мрак….
И, всё ещё предательством подавлен,
(О, как хотел бы я сейчас сбежать!)
Как будто ядом огненным отравлен,
Не знал теперь, кому же доверять.
3.
Сидим мы с другом в тихом чистом храме,
Там службы проходили у него,
Житейскими не заняты делами,
И нас не отвлекает ничего.
- Служителем стать должен здесь ты тоже!
Мой друг тогда уверенно сказал,
- Есть промысел. И не земной, а Божий!
В задумчивости со скамьи я встал,
Наружу вышел. Теплота земная
Предстала предо мною в этот миг.
Бродяга – ветерок, со мной играя,
К церковной башне с флюгером приник.
Почувствовал тогда, как заиграло
Внутри меня одно желание - жить.
Меня духовность друга дополняла,
Ему сказал: "Хочу с тобой служить!"
Но не успел сказать, как мгла накрыла
Всё небо. И поднялся ветра вой.
Не в силах на ногах держаться было -
За ветку зацепился я рукой.
И впереди ужасный образ давний
Возник издалека в кромешной тьме -
То Аббадон, посланник ада ранний,
Всё приближался медленно ко мне.
Повсюду сеял ужас, мрак и трупы:
- Смотри, каких людей ты сам убил! -
Я выглядел тогда ужасно глупо.
Оцепенев от страха, я вопил.
На храм взглянул – там зарево пожара,
За друга испугавшись, побежал…
Мгновенно я очнулся от кошмара,
Всё это был лишь сон. И он пропал.
В груди ещё пичугой сердце билось,
Я в комнате какой – то встретил день.
Со мною Беатрис здесь находилась,
Она ждала, отбрасывая тень.
А рядом стол стоял, ручной работы,
Узоры по нему змеёй плелись.
Хозяйка, проявив свою заботу,
Для гостя припасла большой сервиз.
Сама она на троне восседала,
Передо мной дымился сочный гусь.
Она с утра за мною наблюдала
И всё ждала, когда же я проснусь.
- Нет! Я тебе не враг! Ты не волнуйся!-
И дивный голос я услышал вновь -
Быстрее вставай, оденься и обуйся,
Прольется скоро темной силы кровь!
Тебя тогда ударила я сильно,
Ты извини! Ведь брат у них в плену…
А стол уставлен яствами обильно,
Решился я нарушить тишину.
- Скажи мне, Беатрис, кто ты такая? -
Спросил, к столу большому подходя.
Но слабость в теле всё ещё большая,
С трудом надел сюртук свой на себя.
- В особняке своём я укрываюсь,
Наследница великой я семьи.
Недавно здесь. Наладить быт стараюсь,
Меня друзья – вампиры привели.
Заметили: во мне есть дар особый,
Людей, как книгу, я могу читать!
Припомни сны свои, дружок, попробуй!
То я была! Попробуй ты понять!
Мой брат свою особенность имеет,
Но он о ней не знает ничего,
Я полагаю, что никто не смеет
Забрать навечно у меня его.
- Тьмы силы разыскать тебя велели,
Вознагражденье предложили нам,
Но обмануть нас, мерзкие, посмели.
И скоро будет время мстить врагам.
Хочу, чтоб снова в ад они попали!
Я чувствовал, как злоба в ней кипит.
Но осуждать её я мог едва ли:
Ведь мой один брат тоже был убит.
Помочь я этой девушке решился,
Ночь наступила. Мглисто за окном…
В листве деревьев ветер притаился,
На крыше с ней стояли мы вдвоем.
В глазах её искрилось ожиданье.
О чем не мог подумать никогда,
Что выслушаю я её признанье…
Она вампир. И будет жить всегда.
Вновь моя доля неспокойной стала,
Обман и боль преследуют меня.
Хорошего в ней явно было мало.
Осталось всё принять, себя кляня.
- Мне брата нужно отыскать скорее,
- Взволнованно сказала Беатрис,
Отправлюсь я к товарищам быстрее,
Быть может, что следы его нашлись…
И убежала во мгновение ока,
Так, словно не бывало никого.
Луна светила в небе одиноко,
Как будто для меня лишь одного.
А слабость не могла покинуть тело,
«Марии» силы удалось забрать.
Так ведьма окрутить меня сумела,
Не мог никак с собой я совладать.
Пытался в помощь я призвать виденья,
Узнать хотел я, где был ее брат.
Но силы унесли с собой уменье…
И было всё в пустую. Это факт!
Спустился осторожно с крыши замка,
В котором обитала Беатрис,
Я словно страха в миг утратил рамки,
Хотел подняться снова, спрыгнуть вниз.
Когда она вернулась, пробудился
Во мне вопросов рой. Ведь мы вдвоём.
- Так. Ты вампир. Но, как я убедился,
Как в темноте, блуждаешь ты и днём.
Едой твой полон стол. Ты хлебосольна,
Не пьёшь ты кровь. Как это понимать?
- О нас, конечно, знаешь ты довольно,
Но многое тебе могли наврать.
Легендами кишит людское племя, -
Она сказала, выпрямившись вдруг.
Над нами власти не имеет время,
И сила в нас большая есть, мой друг.
В дороге двух мужчин мы повстречали,
Один из них нам бойко сообщил,
Что брата Беатрис они видали,
У кузницы заброшенной он был.
Но та стояла как – то одиноко,
И ни одной вокруг живой души.
Лишь окна светом тусклым и далеким
Манили. И шумели камыши.
- Я отыскать попробую братишку,
А ты стой здесь и охраняй проход.
«Как пропустил я обаянья вспышку?
Она прекрасна. Так легко идёт…»
Действительно, вся девушка сияла,
На декольте её сверкала брошь,
Увенчанная розой ярко – алой,
И вид её настолько был хорош…
В груди росло и теплилось желанье,
Но, услыхав сердитой вьюги вой,
Невольно я переключил сознанье:
Сонм силуэтов шёл вдали волной.
Огнем сверкали всадников доспехи,
Как призраки возникли вдалеке.
Движенья – словно едут для потехи,
Как будто на прогулке, налегке.
«И кто же вы, о рыцари немые?
Вы демоны? Или несете свет?
Иллюзия, обман? Мой сон? Стихия?»
Храпят лихие кони мне в ответ.
Удар в лицо – понять успел едва ли,
Как к стенке отлетел. И как меня
Подняли, шею мне окольцевали
И повели, молчание храня.
Я вырвался, в ужасной встал метели,
Но арбалеты вскинули бойцы-
В меня стальные колья полетели,
К стене прибили острые концы.
С улыбкой мерзкой и слегка коварной
Плывёт походкой властной Аббадон.
Удар судьбы был шуткою кошмарной.
Бьёт в голове: " Как жив остался он?"
- Вот видишь, как судьба с тобой играет! -
Сказал он мне с ухмылкою своей.
Жизнь у никчемных только отнимает,
Прав тот, кто всех богаче и сильней.
Я заключил контракт с нечистой силой,
Тебе скажу об этом, не тая.
Грозить бессмысленно им смертью и могилой,
Отдам дитя, они же мне – тебя».
Вдруг рыцарь сзади Аббадон ударил
Своей большой иглистой булавой,
Град "ледяных цепей" его изранил,
Издал посланник ада страшный вой.
Конечно, это очень кстати было,
Во мне смешались страх и смех тогда.
И поле боя – страшная могила…
Он превратился в камень изо льда.
Постигнуть я рассудком не пытался,
Зачем так снежный воин поступил,
К тому ж отряд вампиров показался,
Как будто войско вставших из могил.
Бледны их лица, алы губы были,
На крышу они сели и балкон.
И грозовою тучей окружили
Угрюмых всадников в кольцо со всех сторон.
С разбега неудачно замахнулся
Уже знакомый рыцарь на меня,
Но от удара он не увернулся…
И Беатрис стояла у коня.
Меня освободила аккуратно,
Но боль ещё была в груди моей.
Она жива! И я вернусь обратно.
Хочу я убежать отсюда с ней.
Однако, посадив меня в карету,
Захлопнув дверь, сказала мне она:
-Езжай отсюда. Не ищи ответа.
Не оставайся. Не твоя война.
-А как же ты? Поехали со мною!
- Я не могу с тобой теперь бежать.
И душу лишь тогда я успокою,
Когда сумею брата отыскать.
Карета тронулась. И снова путь далёкий.
А я ослаб, не в силах зарыдать.
Я вновь, как в поле колос одинокий…
Один. В пути. И без любви опять.