Как Паганини, сорок первый
год, что отчаяньем влеком,
терзал нещадно струны-нервы
порвавшим три из них смычком.
Был Шостаковичем год сорок
второй, голодною зимой
прославившим великий город
своей симфонией Седьмой.
Прокофьевым был сорок третий -
Чудским побоищем вторым
мы объявили в целом свете,
что мы не миф, а третий Рим.
А следом год сорок четвертый
и в нем Рахманинов герой,
могучий, мужественный, гордый,
как и концерт его Второй.
Бетховеном стал сорок пятый -
для человеческих сердец
финал симфонии Девятой
был как самой войны конец.