Продавщица с пальцами красными
Не снимает митинки грязные,
И лицо у неё покрасневшее,
Словно за два часа постаревшее.
Продаёт она рыбу зевающую,
На глазах у неё умирающую,
И как будто совсем не страдающую,
Замирающую, засыпающую.
Я беру беззащитную рыбу,
Говорю почему-то «спасибо»
И несу её в чреве пакета,
На котором – цветущее лето.
И какой-то стыд истерический
От рыбалки такой специфической,
Где за деньги, совсем без труда,
Взят карась, обитатель пруда.
Он зевает и рот разевает,
Языка он земного не знает,
Но в потугах усилия множит,
А сказать ничего не может.
Впрочем, в этом моя отрада:
Вдруг он скажет не то, что надо?
На его языке невнятном
Он, наверно, ругается матом.
Это, как нам в реке захлебнуться,
Злые рыбы на дно утащили –
Вот попробуй тогда не ругнуться,
Задыхаясь и путаясь в иле!
А она, продавщица замёрзшая,
На ветру прозябает, морщится,
Часто взглядывает на часы,
Подкрутив, чтоб схалтурить, весы.