Мой век убийцы на исходе,
Я старым стал и силы уж не те,
Орудья пылью покрываются в комоде,
И плохо вижу в полуночной темноте.
Ослаб мой хват, и руки уж трясутся,
Того гляди, что выронят мой нож,
И к жертве ноги больше не несутся:
В суставах боль, в коленях – старческая дрожь.
Но жажда крови есть и угасать не хочет,
Убийством одержим, как на охоте зверь.
Кровавая луна презренно так хохочет,
Зовёт меня и манит… Поскрипывает дверь…
Смотрю я на луну, в воспоминанья канув.
О, как же я когда-то был хорош!
И «подвиги» мои вещали на экране,
Сейчас я – немощный старик, на что же стал похож?
Я был неуловим, таким изощрённым,
Полвека больше нераскрытых моих дел,
И город ни один оставил потрясённым,
А сколько душ я погубить сумел.
Я помню жертв, как с ними расправлялся,
Последние слова и их прощальный взгляд.
Я перед смертью долго ими любовался.
Эх, отмотать бы время то назад!
Я парикмахера с улыбкой вспоминаю,
Что неумело меня тогда подстриг,
Он скальпа своего лишился, умирая,
Я мозга красоту тогда его постиг.
О, как же умиляли ортодонта крики,
Что вылечить меня тогда не смог.
И ржавых плоскогубцев мелодичны скрипы,
И каждый зуб… Его невнятный монолог.
А повар-шеф, что накормил отравой
Сказал, что не имею вкуса я,
Его потом я начинил приправой,
Он не успел попробовать себя.
Смотрю я на луну, а пред газами души
Всех тех, кого я умертвить успел,
Играют роли жертв, театр мой удушлив,
Спектакля уж конец и занавес поспел.
Кровавая луна зовёт меня на бис,
И отказать не в силах я,
Её последний исполню я каприз,
Финальной будет сцена та.
А после соизволю на покой,
Лишь жажду крови мне унять,
Сегодня акт последний мой,
Затем я буду только горько вспоминать.
Я взял свой инструмент и вышел на охоту,
Мне б жертву подходящую найти,
Что даст убить себя мне беззаботно,
Позволив тихо мне на отдых мой уйти.
И вот она блеснула меж деревьев
Фигура – занавес спектакля моего,
Я начинаю пребывать в смятении,
Я этого момента ждал давно.
Я ближе подхожу и нахожусь в восторге,
Ведь та фигура – мальчика душа,
Ушла теперь моя тревога,
Я буду наслаждаться не спеша.
Чудесней не придумать и финала,
Чем смерть десятилетнего мальца,
Чья кровь потушит страсть пожара,
Чья смерть – начало моего конца.
Я тихо подхожу, дитя стоит спокойно,
И нет эмоций никаких в его глазах,
Я наклоняюсь к нему непроизвольно,
Чтобы в очах его увидеть жуткий страх.
Но в тот же миг удар молниеносный,
И парень в горло что-то мне вонзил,
Я захрипел, поток мой кровеносный,
Мгновенно алой краской грудь мою залил.
И я упал, поджав колени,
И больше встать уже не смог,
Я умирал не сразу, постепенно,
Ловя губами воздуха глоток.
А он стоял и улыбался,
Теперь в глазах его восторг,
Он в луже крови под луною красовался -
Акелу одолел щенок.
И, умирая, в нём узрел я
Себя всё в те же десять лет.
Как полон был я вдохновенья,
Когда исполнил первый свой «куплет».
29.11.2016 г.