«Обручила их сама война»
Посвящается моим родителям —
Валентину и Валентине Лукьяновым,
с благодарностью и любовью.
Двое: Валентин и Валентина —
Для меня — святые имена.
Их судьба — сюжет кинокартины.
Обручила их сама война.
В 41-м ей 16 было,
Лишь на год всего взрослее он.
Юность их от них навек уплыла
Под войны протяжный горький стон.
Девочка из края Калевалы
И мальчишка — коренной москвич.
Сколько их в то лето успевало
Добровольцами уйти в ответ на клич!
Бросили, как пушечное мясо,
Веривших плакатному Отцу
И узнавших правду без прикрасы,
Встретивших беду лицом к лицу.
И пустели города и села,
Становилось меньше женихов,
В скольких семьях стало новоселом
Горе, сколько незамужних вдов!
Письма-треугольники летели
В чей-то дом надежду принести.
И, когда там радовались,пели,
Почтальон спокойно мог уйти.
Но порой из дома раздавался
Раненого зверя вдовий вой.
Почтальон за дверью оставался
От чужого горя чуть живой.
От беды народной остывала,
Леденела русская земля,
Но, как прежде, Родина давала
Силу, победить врага веля.
Прежде немцы не смогли и шведы
Наш великий подчинить народ:
В том, кто помнит прошлые победы,
Вера, сила духа не умрет!
Валентин наш тоже был солдатом,
Ранен был на Курской он дуге,
Не попал в Берлин он в 45-м
Из-за ран на ребрах и в ноге.
Видно, Богоматерь сохранила
Жизнь ему, как воинам другим,
И вдохнула жизненную силу,
Осенив святым крестом своим!
А семья Валюши вдаль бежала
От войны, как ряд семей других.
Но войны отточенное жало
Дотянулось даже там до них!
Вражеский осколок в спину мамы
Валиной вошел совсем легко,
Незаметно, и случилась драма
От родного дома далеко.
Мама спать хотела почему-то
И в купе на полке улеглась,
Сном заснув навеки беспробудным,
Смертью убаюканная всласть.
А когда пришло будить мгновенье,
На холщовой простыне простой —
Капли крови, словно откровенье:
Нынче Валя стала сиротой!
Но она не верила упрямо,
Все стараясь маму разбудить!
Это были бабушка и мама,
Что смогла меня на свет родить.
Двух родителей моих войною
Разводило, как и всех иных,
Только в 43-й год весною
В госпитале встретились они.
Хрупкая от всех невзгод девчонка,
Словно Боттичелли тонкий лик,
И кудрявый, чуть взрослей мальчонка
Взором серых глаз сражен был вмиг.
Наконец узнал, догадки строя:
Девушка из финского села
Операционною сестрою
В госпитале фронтовом была.
И в ее душе, похоже, тоже
Долгожданный вспыхнул огонек,
На любовь тогда слегка похожий,
А ему-то было невдомек.
Время таяло, как в поле снеги,
И войны раненья подлатав,
Он домой вернулся из Онеги,
Адрес ей на память написав.
Время шло, и вот салют Победы
Расцветил весенний небосвод,
И на день забылись голод, беды
И года утраты и невзгод!
Те, кто жив остался, возвращались,
Об утраченных скорбя друзьях,
По-солдатски водкою прощались
С теми, кто полег в чужих краях.
Но счастливый вновь своей свободой
Потихоньку город оживал.
Утомленный за лихие годы
Он судьбу свою отвоевал!
Валентин был парень интересный
И к тому ж — незаменимый друг,
И, конечно, девушки — невесты,
Засмотрелись на него не вдруг.
И от нежных чувств к нему сгорая,
Не пытаясь спрятать их в груди,
В доме Вали появилась Рая —
Засветила свадьба впереди.
Вот такая выдалась картина.
Но однажды почтальон принес
Телеграмму: «Еду. Валентина.
Я в Москве проездом».
«Вот вопрос!»
«Девушку невежливо не встретить».
— Валентину так сказала мать.
«Долг любого москвича приветить
Каждого, раз так — езжай встречать».
Эта встреча стала роковою:
От Раисы свадьба уплыла.
Породнилась навсегда с Москвою
Девушка из финского села!
И к плечу плечо, рука с рукою
Повела любовь по жизни их
В годы разные: тревог, покоя
По чужим краям, в краях родных…
И она его оруженосцем,
Санчо Панса преданным была,
Кораблем военным — броненосцем,
Прочным тылом и щитом от зла.
Валентину Родина вручила
Долг — служить в чужих краях,
А жену навеки научила
Быть соратником в его боях!
И она за ним пошла по жизни,
Пред преградой каждой не дрожа,
И, как он служил своей Отчизне,
Верною женой ему служа.
Только жизнь, что чувствами богата,
От завистливых не скрыть людей,
И пришла жестокая расплата
Хоронить двоих своих детей.
Много горя в жизни им досталось
И кого в том можно обвинить!?
Только горе, боль души и старость
Не порвали чувств тугую нить!
Но опять войны заныли раны,
И контузия сказалась вдруг,
И однажды папу-ветерана
За собой увел погибший друг.
Мама сразу меньше ростом стала,
Словно воска хрупкая свеча,
И с годами только перестала
Молча всей душой своей кричать.
Ей без папы все ж хватило силы
Жить на этом свете без любви,
Словно бы душа его просила:
«Ты живи, любимая, живи!»
Для меня теперь уже не тайна,
Кто помог любовь им пронести,
Встретившись однажды не случайно,
И пройти по Млечному пути!
И мне верить хочется отныне
В то, что там, в небесном далеке
Вместе Валентин и Валентина
Вновь идут вдвоем рука в руке!