От милости, до немилости,
от удачи, до неудачи,
завязнув в трясине сирости,
в лиху годину шут плачет.
Несметны его таланести,
иной, как гранён бриллиант,
но участи, гири-тяжести,
судьбу на беду кроят.
Бредёт шут, гонит кручинушку,
лишь звон бубенцов в тиши,
душа моя - медна алтынушка,
эх, где ж вы, златы барыши.
Я солнце, в закаты закатывал,
луну я в ручьях омывал,
зевак я на площади радовал,
пред Господом часто стоял.
И все мои тропы морщинами,
следами в дорожной пыли,
плетутся святыми аршинами,
вокруг скоморошьей земли.