По случаю зимы сырой и затрапезной
в стекло глядится день - гол нынче, как сокОл
в отсутствии в крови и йода, и железа...
По случаю зимы сырой и затрапезной
сонливой голове в охотку пасть на стол.
И через контур дня старик штурмует слякоть.
А глазу между сном и бодростью промеж
не оттого совсем причина есть заплакать,
что по шоссе больной старик штурмует слякоть,
одет в пальто, не оставляющим надежд,
а то, что плотию, как бы новорождённой
припоминаю, замерев и не дыша -
вкус губ, касанья рук... И всё-таки исконно
не просто от себя орёт новорождённый -
в нём плачет к телу не притёртая душа.
Для юных наших тел она слыла тюрьмою
в те дни... Но сущее покорно временам:
что изменяется - то это наживное.
Считай хоть тело, хоть страну свою тюрьмою -
всё это, в принципе, принадлежит не нам.
Так, я к груди лишь дух бесплотный прижимаю
(что невещественно - то быт не отберёт).
И над исчёрканной бумагой засыпая,
к своим глазам твои ладони прижимаю.
И ощущаю, как почти уже у края,
по-райски яблоками пахнет твой живот...
21.01.2005