Меня ничем не защитит
тот город, что мне так претит,
та улица, что поперёк
моих невыплеснутых строк,
та колыбель, что над огнём
на волоске висит живьём,
те полки книг до потолка,
что подпирают облака...
Мой город крыли воронки,
сверлили смертные звонки...
Во тьме рассеивали Русь,
и позвонки трещали: "хрусть!"
И расползалась связь времён,
как в закромах гниющий лён.
Меня идёт сметать орда.
Мой дом не крепость никогда.
Тот фешенебельный парад
чужих хором, чужих оград
меня раздавит и сметёт
тот город-сад что здесь цветёт.
Не дай нам бог сойти с ума!
Нас ночь сведёт туда сама.
Не по траве слепых границ,
без злого скрипа половиц,
не по камням, где родники,
и оленёнок пьёт с руки,
не по канатному пути,
где мнит вагончик доползти,
не по цветам в лучах росы
родной нейтральной полосы
с избушкой курьей на посту
и снайперами на мосту.
Нас приведёт туда конвой —
от той избёнки лубяной
от той Лубянки бёг клубок
и дед расписывал лубок
и над железом старичок
склонялся бог сморчок качок
катилась торба с высоты
а высота с тобой на "ты"
а высота тебя кидых!
и тучу вытолкнёт под дых...
урчат от голода кишки
и грусть-тоска родит стишки.
И ждём-пождём грядущих благ,
и над избушкой реет флаг.
У моря тёплых ждём погод,
и воет оборотень-кот.
25 ноября 2016