Я жизни не прошел и половины,
Но начал вдруг бухать, как скот,
И мой висок пронзил осколок льдины,
И не стихает боль который год.
Меня к скале вдруг пригвоздили мифы,
Не человек, не божество,
Но вот уже садятся подле грифы,
На пиршество, на торжество.
Прошу, молю, взываю о прощенье
И не могу не спать, не есть, не пить,
И плоть моя теперь, как угощенье,
Но всё равно не прекращает жить.
Весь Рони Сайз, разбойничьи все пики,
Я не хочу тревожить вас ничем,
Но как в «Пиле», как в «Хостеле» и «Крике»,
Сначала режут, а потом я ем.