Люди тянут свои руки -
им почудилось, что будто
бог возьмет их на поруки
в это пасмурное утро.
Бог остудит их страданья
и утрет с них пот и слезы.
Остановит их рыданья,
воплотив дурные грезы.
И слова молитв срывают
покрывало с поднебесья:
бог все слышит, бог все знает.
Бог везде – об этом песня.
Но уставшие в молитве
люди ждут веленья свыше:
бог молчит под звуки битвы,
бог молчит дождем по крыше.
- Что же ты молчишь, о боже,
что же дань не собираешь?
Я молю тебя, но все же
ты молчишь, хоть молча знаешь,
что творится в этом мире:
средь безумства и средь страха
мы идем молитву вторя
по пути чужого праха.
Мы идем и слезы льются,
по щекам текут рекою.
Наши души больно бьются
о стекло в окне покоя.
И меня, живущим в гневе,
не остудишь ты руками.
На земле я – ты на небе,
где-то там за облаками.
Я растрачиваю время,
чтоб здесь разум воскресить,
но попытки словно стремя -
только некому носить.
Я устал бороться с этим
бытием из бытия:
боль ушла, но есть на свете
не одна еще змея.
И сомнения горстями
я бросаю в этот мир:
пусть ростки взойдут плетями -
пусть отхлещут этот мир.
Но, увы, мои старанья
словно демонов стезя:
капли воска – путь незнанья,
капли крови – свет в глаза.