Я врастаю в русскую почву
на исходе последних снов.
Умирает деревня ночью,
а к утру катафалк готов.
Не с плюмажем на конской сбруе
(здесь коней давно извели) –
грузовик гробы караулит,
бортовою цепью звенит.
Только лапы еловых веток –
роковая роскошь беды –
провожают с этого света,
в основном, уже молодых.
Стариков спровадили прежде,
и последний из могикан
опрокидывает надежду –
и опять до краёв стакан.
Мне же чудится, что Россия
расползается вся по швам.
Да неужто нас пересилил
вавилонский чужой бедлам?
Ухожу, как монах-отшельник,
в дебри русского языка
…в знак спасения лапы елей
мне кивают издалека…