(Рассказ фронтовика)
У переправы, где росли дубы -
Корявые столетние громады,
Вздымая к небу землю на дыбы,
Вторые сутки ухали снаряды.
Дымились бревна, плавился песок
И, почернев, сворачивались травы.
Все, кто бежать, лететь и ползать мог,
Ушли давно от страшной переправы.
И только мы, зарывшись, как кроты,
В ответ фашистам дерзко огрызались,
Топили их понтоны и плоты
И уходить совсем не собирались
А немец с каждым часом напирал.
Все тягостнее было с ним соседство.
Со всей Европы, кажется, собрал
И бросил, гад, на нас свои плавсредства.
Прямой наводкой начал доставать,
Готовился нас выковырнуть, вроде. . .
Но нам на это вовсе наплевать,
Беда в другом – снаряды на исходе.
Все реже, реже наших пушек гром,
Все ближе, ближе к берегу понтоны.
Из автоматов немца достаем,
Но, черт возьми, кончаются патроны.
Уже последний выпущен снаряд.
Смолкает автомат за автоматом –
Вторые сутки держимся подряд.
Должны ж запасы кончиться когда-то.
А вот и первый «гость» на берегу.
Мы наблюдаем молча из траншеи.
Ответить нечем подлому врагу,
И нам сейчас свернут, как курам, шеи.
Но есть еще гранаты про запас,
С «гостями» мы отметим пир на славу.
Мы не уйдем, мы выполним приказ:
Держать как можно дольше переправу.
Куда ж ты, сука, лезешь и зачем?
Хрипит сержант, вставая в рост бесстрашно.
И мы, оцепенев, следим за тем,
Как он с врагом схватился в рукопашной,
И вдруг, как с неба рухнула гора
И раскололась вдрызг над переправой,
За бруствер* лезем с криками «Ура!»
Вступить в последний бой святой и правый.
В грязи, в крови, с пометами смертей,
Пороховым пропитанные чадом,
Мы жутко походили на чертей,
Внезапно появившихся из ада.
О смерти мы не думали тогда
(О ней обычно думают под старость).
В нас клокотала, как в котле вода,
Бессильная, отчаянная ярость.
Ножи, штыки, приклады в ход пошли.
С врагом столкнулись мы буквально лбами.
Мы, без сомненья, в тот момент могли
Противника на части рвать зубами.
Оторопев от дерзости такой,
Отпрянул враг, забыв про автоматы,
А мы, чтоб обмануть его, с тоской
Бросали вслед последние гранаты.
Фашист залег, траншею взял в кольцо,
И поливая нас свинцом исправно,
Не лез в атаку. Вновь «лицо в лицо»
Ему встречаться не хотелось явно.
А время шло. И это нас спасло.
Сидели мы, как взаперти подранки,
Когда, взметая пыль, пройдя село,
На переправу выскочили танки.
Со звездами родными на броне.
Мы по началу даже обомлели,
Так было все внезапно, как во сне,
Но танки били наяву по цели.
Нас было девятнадцать человек,
Все добровольцы, славные ребята,
Одиннадцать осталось здесь навек,
Исполнив до конца свой долг солдата.
В могиле братской хоронили их
На иссеченном скате крутояра.
Одиннадцать красавцев молодых,
Сдержавших мощь фашистского удара,
Я этот день запомнил навсегда:
Прощанье, плащ-палатка вместо гроба,
Могильный холм, фанерная звезда,
Но почему-то врезалось особо –
Два маленьких блестящих желудька,
Зажатые в руке закостенелой,
И, словно души, в небе облака
Над выжженной землей, осиротелой.
Наутро в путь – дорога далека.
Навек, друзья, прощайте, боевые.
Мы возвратимся вновь к тебе, река,
Пройдя пути-дороги фронтовые.
Не раз висела жизнь на волоске,
Горел, тонул и вновь сбирался с силой,
Но всюду помнил желуди в руке
И облака над скорбною могилой.
И до сих пор, прошло уж столько лет,
Мне переправа снится и ребята,
И тянет побывать там, спасу нет,
Где мы держали смертный бой когда-то.
Не выдержал. Лет пять тому назад
Скопил деньжат и поездом до Шклова.
Приехал днем, нашел военкомат.
Спасибо, все устроили толково.
Машину дали – новенький УАЗ,
И вот мы мчимся с ветерком за город.
Гляжу вокруг, не отрывая глаз,
А самого бросает в жар и в холод.
Приехали. Встречай гостей, река!
Какою ты красавицею стала!
Приехал я к тебе издалека,
Пожалуй, ты меня и не узнала.
Да, да, конечно. Столько лет прошло,
И у тебя большие перемены.
Отстроилось и разрослось село,
На месте переправы – мост отменный.
Воронки и траншеи заросли.
Дубов вот, жаль, совсем осталось мало.
Отсюда в рукопашную мы шли.
Вот здесь мое орудие стояло.
На крутояр по тропке взобрались.
В груди невыносимо сердце ныло.
Два дуба, словно братья, обнялись
Над старою солдатскою могилой.
Должно быть, добрый человек воткнул
Два прутика в могилу воедино,
Чтоб их беспутный ветер не согнул,
Носясь без угомону над равниной.
И вдруг – как выстрел в гулкой пустоте,
И кровь к лицу, и ноги, как из ваты,
Не может быть! Неужто это те,
Те самые, что были в горсть зажаты?
Они ОТТУДА к солнцу проросли
Моих друзей живое воплощенье.
В них красота и мощь родной земли,
В них боль души, в них жизни продолженье.
Я плакал, крепко обнимая их.
Мы, как и прежде, снова вместе были,
И в белых одеяниях своих
Над нами облака бесшумно плыли.
В рассказе запечатлен эпизод обороны Днепра, трагические события 1941 года, а так же послевоенное время.
Впервые опубликовано в 1995 г. в газете «Октябрьская искра» на 50-летие Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г. В дальнейшем печатался в других источниках.
*Бруствер – земляная насыпь на наружной стороне окопа, траншеи.
Картинка из интернета