Через час нелепого сна, я возвращаюсь в комнату. Бледным светом мерцает луна, да и то еле-еле. Время смазалось снова без всякого повода, а сентябрь не похож на мгновенья апреля. Эти пыльные полки похожи на наши улицы - тоже грустные, беспричинно, наивно грустные.
* * *
Бабочки бьются о стопки шуршащих папок, а мягкий вельвет чёрно шёлковых крыльев фарфора осыпается искрами вниз - на гнилые земные просторы. Каждый из этих прекрасных животных ангелов скоро умрёт от холодной зимы или голода, и я пытаюсь всеми своими неправдами сохранить статус-кво в этом брошенном богом городе. Эти новые волны грусти похожи на магию, алые листья девичьего винограда или колючие ветви падуба: эти новые импульсы слышатся в каждой щёлочке, так, что тихонько встают на затылке у каждого волосы. Этот взгляд невидимки, его в темноте сопение, сразу включает во мне все радары-антены, сразу пускает по коже сигнал мурашками, как электрический ток по проводам системы. Руки мои да тенями покрытые веки, будто бы вылиты из самого крепкого олова, будто бы созданы рыжей осенней медью. И улыбаются мне, как сестре, созвездия.
Я не могу уснуть в этой ярко одетой истоме, я не могу быть, как прежде, простой и святой - в этой моей телесной земной одежде, в том, что должно называться у нас "покой". Я закрываю глаза, но не в сонной дрёме, я здесь ищу средь чердачного ветхого хлама, в мыслях своих, прям под шляпной картонкой, нужные ноты, аккорды, лады и гаммы, чтобы составить верный ответ невидимке.
* * *
Через час нелепого сна, я возвращаюсь в комнату. Бледным светом мерцает луна, да и то еле-еле. Снова приходит утро с рассветом, а я им не понята, снова лучи лишь лучи, но не чистое золото.
* * *
Слышишь, ты слышишь меня, мой непознанный? Я об одном одолжении попрошу - забери меня с песней и синими утром соснами, вместе с ветром меня через горы скорей унеси.
4 сентября, 2016 г.