Я прокис на людском болоте,
Среди зеркальных витрин
И бетонных балконов в блевоте.
Здесь каждый второй господин
На шумном, безлюдном заводе,
Где папы Карло лепят буратин.
Я покрылся зловонным мхом
Никчёмных бабских интриг.
Рубануть всё одним махом,
Отрубить сиську Платоновых брызг.
Всё наполнено страхом,
Что бы на это сказал Григ?
Знаю, Григ промолчал бы,
Но выложил в нотах
Своё отчаянье как бы.
Всё, что ты видишь - уже прах,
И за него ты продала бы
Всё, оставив тоску и страх.
Убей меня и я вернусь
Калечить общество.
В новом мальчике рожусь
В ночь под рождество.
Я в этот мир лбом упрусь,
Чтоб верили - есть волшебство.
А мне, знаешь, тоже
Хочется вниз с моста,
Стоять и корчить себе рожи,
И нет в городе такого места,
Где бы скинуть с себя вожжи.
Я кричу, не разжимая уста.
А, в общем, ничего,
И даже жить ещё можно.
Только никто за Него
Не продолжит осторожно,
Хотя бы не ныряя глубоко.
Он просто любил, нежно.