Повечерить, почифирить, послушать старые пластинки,
Во двор окно. Там занесло листвою узкие тропинки.
Летит осенняя тоска в порывах северного ветра,
И джентльмены до виска сдвигают хомбурги из фетра.
Такой ненастною порой черны все речки, до единой,
Деревья бурые корой…Лишь только ягоды рябины
Разбрызганы и там и тут. Их можно спутать с кровью даже,
И пальцы, побелев, сожмут округлые бока лепажа.
Стреляться с осенью. Сейчас. Для храбрости стакан портвейна.
Без пафосных и громких фраз, чтоб сдуру не сыграть в Кобейна.
Взметнётся эхо к облакам, пропитанным холодной влагой,
И разбежится по листам газеты с жёлтою бумагой.
В которой где-то между дел, хозяева мирских усадеб
Посетуют на беспредел кавказских молодёжных свадеб.
И что останется? Хандра. Обвисший зонт и боль в затылке.
И лишь один глоток добра на дне портвейновой бутылки.