Седой садовник приуныл,
Его душа мести устала.
Ему и дом, и сад не мил,
Листвы, и той, казалось мало.
Потертый скинув балахон,
Садовник шел среди дорожек,
Шел так, как будто бы не он,
Не он, а кто-то помоложе.
Среди березок и листвы,
Что осень скинуть повелела,
Садовник был уже, увы,
Надломлен ей, так неумело…
Хозяйка – чистая зима.
Белесых улиц наважденье,
А в старых ставнях там – она,
Часами, словно приведенье.
Садовник чистою душой
Сводил себя с ума умело,
Теперь идет он на покой,
Стать явью призрак не успела.
Пройдя сквозь ёлочек-нерях,
Старик вздохнул, словно прощаясь,
А где-то там, в затворных снах,
Она лежала, улыбаясь.
И бережно прибрав мечты,
Укутав шею старым шарфом,
Садовник, крякнув вдруг: «Ишь ты»,
За изгородь зайдя, дал маху.
Он первый в жизни раз бежал,
И, ноги ставя неуклюже,
Он на бегу пообещал,
Не видеть тех, кому он служит.
И в этот самый дурный миг,
Поняв весь ужас отреченья,
Дух смерти вдруг ее настиг,
С улыбкой взял, без сожаленья…