1
Одна - берет свое начало
во тьме, в утробной тесноте.
Слегка раздвинув щели створок,
она склоняется в скольженье,
едва заметное самой.
А вскоре в радости бурлящей
её выплескивает в мир
непредсказуемость бескрайняя
и жажда стать всем этим миром.
В своей неудержимой страсти
она обтачивает камни
и, накопив упругость влажную,
смывает горы на пути.
Все эти подвиги свершив,
она спускается в долину,
где, успокоившись глубоко,
находит мир, питая жизни:
цветут луга, растут леса,
даруя кров зверям и птицам.
А в ней самой, теченью вторя,
стартуют рыбы свой заплыв,
от счастья потеряв дар речи.
Так, отдавая влагу миру
и возвращая сам-десят,
она становится лавиной,
и, превзойдя саму себя,
она уже не успевает
своим теченьем управлять.
Во всем величии и мощи
её влечет не весть куда
и волны призрачной фантазии
невольно тонут в океане
в тот самый миг, когда она
об этом не подозревает.
Но в русле праведного дня
за ней во след неумолимо
течет поток воспоминаний
её воды о ней самой.
И в каждой капле повторяясь,
и в каждой капле став иной,
она навеки остается
животрепещущей рабой
своей судьбы.
Что с ней случилось,
переиначить не дано.
Лишь с каждым днем
мелеет дно
от прибыли песка и ила...
2
А между тем в потоке струй,
переиначив устремленье
давно забытое рекой
на рубеже своих истоков,
частицы влагости бунтарской,
из каждой точки забытья,
везде, повсюду, постоянно,
сознательно и вопреки,
плывут, процеживая время,
в своем - обратном – направленьи:
к началу рек, к рожденью дней.
Подобно легкому туману
они проскальзывают вспять,
с рекою не соприкасаясь,
но становясь Другой рекой.
По истечении которой,
не завершаясь - становясь
ни в чем нигде неповторимой,
иная возникает связь
между рекой, землей и небом.