Украинская торгово-промышленная палата организовала выездное заседание в Одессе. Пригласили двух москвичей, одним из которых был я.
Мой московский коллега был не слишком коммуникабельным и не нашёл контакта с организаторами заседания. У меня проблем не было, может быть потому, что незадолго до этого я побывал в Киеве и познакомился с одним из сотрудников палаты, который был ответственным за мероприятие в Одессе.
Этот парень, проникшись ко мне лучшими чувствами, как-то доверительно наговорил мне на ухо:
- Вы бывали в Одессе?
Я бывал в Одессе и неоднократно. У меня, между прочим, там родственники живут по линии жены. И Одесса, наряду с Ленинградом, для меня самые лучшие города, но Одесса на первом месте, потому, что там совершенно другой народ, в отличие от Ленинграда с его скупыми и тщательно отутюженными жителями. Но оглашать эту информацию я не стал.
На вопрос я деликатно промолчал, чтобы не прослыть лгуном.
- Я почему спросил?- киевлянин явно хотел выглядеть гостеприимным хозяином,- хочу пригласить Вас в пивную, она тут, недалеко от Дерибасовской, буквально два шага, "Гамбринус" называется. Можно сказать достопримечательность. Писатель Куприн захаживал. Но идти надо днём, потому что вечером туда не попасть, народу много.
Я бывал в Гамбринусе и не один раз. Муж сестры моей жены, Ваня, бывший главный механик судов, ходивших в дальнее плавание, по крайней мере, дважды водил меня туда. От этих посещений, кроме общего антуража, осталось в памяти весьма своеобразное звуковое оформление. На крохотной сцене попеременно выступали пианист и скрипач, игравший на инструменте с усилителем. Иногда они объединялись. Но скрипач мне запомнился больше, может быть потому, что играл сугубо одесско-еврейские мелодии, что создавало совершенно неповторимый колорит в заведении. Я даже запомнил
его имя - Миша.
Так, вот, в этот раз, когда мы пришли в пивную, около трёх часов дня, народу там, практически, не было, музыки, естественно, тоже. На стойке гардероба, где восседала более чем стокилограммовая служительница, стоял магнитофон, из которого неслись хриплые напевы группы "АББА". Эту даму я запомнил с предыдущих визитов. Да и не запомнить её было просто невозможно.
- Роза, привет,- как можно более элегантно сказал я ей, проходя в зал.
- Ой, здравствуйте, Вы снова пришли? Вас давно не было! Где вы пропадали?
Вот школа, подумал я, ведь она же меня не помнит, это точно, но обхождение...
- Да так, дела, - что же это у вас "АББА", а где Миша?
- Ой, а вы помните Мишу? Он давно уже не здесь. Сначала Израиль там у него не получилось, там почти все на скрипках играют и многие лучше его, а теперь в Канаде. Недавно письмо прислал. Всё в порядке. Да вы проходите, садитесь вот тут, тут уютно, я сама вас обслужу. Вам как всегда?
Я не помнил, что мы с Ваней заказывали в прошлый раз, так как это было довольно давно, но чтобы поддержать статус, я кивнул.
Мой киевский спутник смотрел на всё это широко раскрытыми глазами.
Роза принесла четыре кружки пива.
- Вам, конечно, бички?
- Да что вы, Роза? Это вот те сикилявки, которые кушают вот те люди?
- Вы меня обижаете. Так вам принесу бички?
Я снова кивнул. Через пару минут на столе лежали две здоровенных рыбины, которых и бычками-то стыдно было назвать. Быки какие-то.
Роза подсела к столику.
- А что же вы так рано пришли? Вечером у нас лучше. Конечно, Миши уже нет, но вместо него Аркаша, тоже очень хорошо играет, а пианист всё тот же - Сёма, вы его, наверное, помните.
Конечно, я его не помнил.
- Так к вам вечером не попасть. Тьма народа.
- Ой, да что вы! Вы встали бы вот там, на лестнице, так, чтобы я вас увидела, и сделали бы рукой вот так.
И она сделала довольно изящный жест своей ручкой борца-тяжеловеса.
- Я ещё принесу?- она не спрашивала, а утверждала.
Мы не отказались. После всего этого мой гид - киевлянин, молчавший всё это время, растерянно спросил:
- А вы действительно в Москве живёте? Вас тут так хорошо знают.