Я вам поведаю, ребята,
Что было мне судьбой отпущено.
Мы воевали с ней до мата.
Меня бесила нецензурщина!
Порой она меня за шиворот.
Брала, чтоб вытрясти всю душу.
Я делал шиворот навыворот,
И душу всю нутром наружу.
Интуитивно и непланово.
Порой нелепо и потешно.
Я пробовал ее обламывать,
И, в общем-то, не безуспешно!
Душа рвалась сама из тела,
Судьбе и это было мало,
Трясла меня и не жалела.
А я её порой - бывало.
Из кожи лезла, гнула пальцы,
Споить пыталась то и дело,
Мое родное одеяльце
Все на себя стянуть хотела.
Я оставлял ей сил на столько,
Что б не сползало одеяло,
А горькая ее настойка
С годами только отрезвляла.
Я был уверен: в день последний
Она мне скажет непредвзято:
"Ты убедил меня намедни, -
Что не моя, - твоя взяла-то!"
Не одолела, мол, касатика.
А мог бы и пожить подольше.
Такая вот психосоматика.
Увы, - не меньше и не больше.