Когда нибудь, чрез уйму дней,
когда года вам сгорбят плечи
и средь стареющих друзей,
я возмутительно беспечный,
небрежно пыль смахнув рукой,
с старинного холста в окладе,
до перемен мельчайших жаден,
вгляжусь в портрет искусный свой.
Не из Дорийцев, хоть и сед,
дабы назвать мог некто серым,
религьям чужд, но полон веры,
я зову совести вослед,
иду вперёд исполнен силы,
владыка таинства ключей,
был много с кем и всё ж ничей,
дорогой одного постылой.
Художник жив, не ослеплён,
но красок стлели рецептуры,
один портрет стал синекурой,
ничем из благ не обделен
и чрез полсотни лет of course,
будь то в одежде, хоть нагой,
походкой лёгкой, вздернув нос,
пройдусь пред дряхлою тобой.