(воспоминания)
Ох, и сурова была зима 1942-43года. Особенно под Сталинградом. Степи,.. пески-барханы,.. балки. Снег. Метёт позёмка... Кучи снега намело волнами. И только щели виднеются...провалами. Как зигзаги в снегу. В этих щелях мы и прятались от бомбёжек. Упадём в щель, снежком припорошит, мама простынкой накроет...самолёт и пролетит. Не заметит. Так и добрались мы до казачьей станицы Верхний Курмояр, что под Котельниково. Ох, и бои там были...Шесть раз занимали немцы станицу, а наши назад забирали. Идти по снегу трудно. а тут ещё и пули трассирующие...вжик...вжик... Идём и не знаем кто в селении НАШИ или ихни. Но нам повезло. Мы все добежали с Украины до Сталинграда,потом под белым флагом попали к немцам, породнились с Акулькой в хуторе Чапури, и вот он -Курмояр. Небольшой лесок... Дон перейти...и станица. А там... может дедушка с бабушкой живы... Ещё чуть - чуть.
Мама запряжена в саночки, как лошадка. В саночках кормилица швейная машинка и сестрёнка с братиком. Сестрёнке три года и у неё какой -то шок. Она разучилась говорить. Совсем. Мычит только и пальцем показывает. Но всё - всё понимает. А братик...в пелёнках. Ну и за санками иду я - взрослая. верёвочкой привязана к санкам, чтоб ветром не унесло. Мне шесть лет исполнилось ещё на Украине 22 июня 41года. В мои обязанности входит следить, чтоб ничего не потеряли и помогать маме на поворотах или ...если санки перевернутся. Ну и уснуть тоже нельзя.
Осталось перейти Дон. Но там...труба...такой ветрище...что мы сначала отдохнули под берегом. Там тепло и пули не долетают. Но...собрались с силами...перешли Дон, и вот он - берег. Поблизости саманная каменушка. Недалеко в посадках идёт бой. Танки. Сильно бомбят... Только и видно как из самолёта летят снаряды...и надо бежать им навстречу, чтоб убежать от того места,где они упадут. Назад нельзя. Догонят.
В мазанке все станичники лежат на полу, чтоб осколки и пули не достали. А в мазанке? Так это совсем понятно. Она от фугасок не горит. Бомбили...бомбили...и вдруг стало тихо. Совсем. Лучше когда стреляют. Всё понятно. Идёт бой. А ...тишина на войне...это очень страшная штука. Не знаешь чего ждать. Но...ничего не поделать. Стоит жуткая тишина. И даже смелые стали выходить во двор посмотреть что там. А - там...ничего. Никого. Детям даже разрешили во двор сбегать на чуть-чуть. Сколько ж мы лежали...может до утра...или до вечера...Окна закрыты и заклеены, чтоб не пораниться от осколков. Вот... Лежим. Ждём. Может стрелять начнут или бомбить...Нет. Не стреляют. Не бомбят.
Дверь открылась неожиданно и вошли мужчины в белых клеёнчатых фартуках. А...фартуки -то...в крови. Ох и страшно стало. А мама ущипнула спящего братика. Он разревелся. Мама наклонилась и стала его успокаивать. Я даже удивилась. Зачем мама так сделала?...Ему же больно. И так ничего не видит. А потом оказалось, что это были вовсе не немцы... а румыны. Они кричали: "Курка, яйка, спать хозяйка". Так как ни кур ни яиц не было,- увели три девушки. Навсегда. Никто никогда их больше не видел.
Потом пришли немцы и мы нашли дедушку Кузю и бабушку Феню. Дом был уже занят важным фрицем. В кухне была прислуга. Нам достался погреб и сарай из плетней. В погребе было тепло и там ночевал дедушка с моими братиком и сестричкой. Мы утеплили сарай снаружи снегом, а внутри соломой. В соломе и спали в пальто и валенках. Фрица важного я никогда не видела. Когда он выходил нас загоняли в сарай. А прислуга ходила по двору, играли на губных гармошках, громко хохотали, ели карамельки а скомканные фантики бросали в нас. И был в прислуге один страшный немец Курт.Он ругал нас и гонял. "Шнэль...шнэль...шнэль..."только и слышали мы от него. А маму он заставил на морозе мыть ведро до блеска. У мамы так руки замёрзли, что она долго их оттирала снегом и, даже заплакала. Глядя на маму- плакала и я. А потом он поставил у туалета ведро и поздно вечером выливал туда суп для собак. Я караулила. Как только он выливал, я бежала к маме и мы воровали этот суп. Пока он тёплый мы ели его, остатки морозили "на завтра". Иногда в супе были кусочки хлеба и даже яйца. Мама всё это богатство делила на всех по чуть-чуть. Вымывала ведро и ставила на место. Война...А нас вон сколько...трое детей, двое стариков и одна мама.
Нам было запрещено попадаться на глаза немцам. За это была в ответе я. Но однажды Виталик вылез из сарая на баз и даже во двор. А я не увидела... Слышим плач...Аж заливается. Прибежали...а у него из большого пальчика кровь бежит.Еле остановили...снегом. Пальчик так и не зажил пока наши не пришли и не сделали операцию. Немец наступил на пальчик сапожищем. Соседка видела тётя Шура Болдырева. Но не Курт. А он ещё злее стал. Гонял нас за милую душу. Ох и боялись мы его...и - ненавидели.
На рождество седьмого января нас освободили НАШИ и выгнали немцев последний раз. У разъезда Заря состоялось братание двух Армий. Это совсем недалеко от нас. Дойти можно. А немецкие армии попали в котёл. Везде-везде были митинги. У нас даже клуб и скамейки сохранились. Только сцену разбомбило. Ничего. Поставили две машины...Сибиряки в белых полушубках говорили, что больше нас немцу не отдадут, поднимали автомат и заканчивали речь словами:"Смерть фашистским оккупантам!" А второго февраля и Сталинград освободили. А нашему Виталику сделали в Сталинграде в госпитале операцию -фаланг у пальчика удалили. Мы стали строить то,что немцы разрушили. Вскоре мы и забыли о них. Вспоминать не хотели. Война уходила от нас всё дальше и дальше
Война уходила всё дальше и дальше. Все мы окончили школу. За десять лет отстроили не только нашу станицу, но и всё то, что натворил немец. Работали все учреждения, институты. Жили счастливо с жадностью.
Братик-Кравченко Виталий Фёдорович окончил Сталинградский мединститут, повысил квалификацию в Москве, был судмедэксперт в Казахстане (форт Шевченко)
Сестра- Поддубная Изида Фёдоровна окончила в Сталинграде пединститут, Вышла замуж, преподавала иностранные языки в Белоруссии(город Гродно)
Я Аида Дружинина после театральной студии работала на Краевом радио и телевидении звукорежиссёром (Красноярск, Назарово)
Станица Верхний Курмояр ушла на дно Цимлянского моря. Долго церковь не хотела тонуть и гордо возвышалась среди моря.
Нас переселили по области. Мы переехали на станцию Жутово.
Папа-Кравченко Фёдор Кузьмич вернулся с победой и преподавал математику в школе.
Мама- Лахно Зинаида Моисеевна стала директор огромного дошкольного объединения и методического центра.
Жизнь идёт. И вот...я с сыном Робертом в гостях у мамы. Вспомнили войну.
-Мама, а помнишь как немец Виталику пальчик раздавил? Такой был, как Роберт сейчас
-Этот пальчик помешал ему стать лётчиком...Здоровье...рост-всё подходит. Отличник.. А-пальчик...
-А какой был злюка Курт...Ой!...вспоминать страшно.Мороз по коже...
-Какой Курт?.
-Ну тот, что ведро тебя заставил мыть на морозе.
-О, деточка...Если б не этот Курт...(мама задумалась) каждый вечер полведра супа...В войну...А ,что кричал...так он тоже боялся. Узнали б...-не погладили. А, что у туалета...зимой мух нет. Рядом наш сарай....и выливать удобно. А когда с Виталиком случилась беда...я нашла в ведре пакет с бинтами и лекарством: йод, риваноль, марганец...Если б не этот Курт...не все немцы воевать хотели... У них тоже дети были.
-Как же я не поняла...
-Маленькая была.
-Нет...взрослая уже...А как же...мы воровали...
Это уж я придумала. Мало ли что... Да...Курт...Оказывается его звали...Курт...Курт.
С тех пор я стала ценить людей по их поступкам. Иногда человек так стелет слова, а поступки говорят обратное. А - вот...злюка Курт оказался человеком с большой буквы.
Низкий ему поклон от всех нас...правда, запоздалый.