В известковой отраве вечера толпилась усталость.
Заворожённые гулом, входили в масло вагонов тела.
Медленно, безотчётно по краю черной дыры толкались
руки, пристёгнутые к ватным плечам. Впопыхах
в копилку земли, в утробу металла вбурились люди -
в насмешку над чёрными рудами, выброшенными наверх.
В ненастоящем свете тоннелей путь их
гремит, поверженный гулкостью глаз и стен.
Не знающие ни настоящего воздуха, ни пощады,
рукава жадных щупалец-веток раскинул спрут:
стягивать будет пространство в обхват, пока не
затянет его на шее рабочих округ в петлю.