Но как безутешно красивы
Ноябрьский снег и свобода,
Которой заброшенность имя.
На паперти плачет погода
Над нами и снами пустыми –
Так люди бывают плаксивы,
Но градус давно ниже нормы,
И падает снег… День вчерашний
Засыпан им. Что-то погасло,
Но это уже и не важно.
У Аннушки славное масло:
Взвизг рельсов и марш похоронный
В нём слышатся – призвуки тлена.
Мы, в общем-то, все здесь гурманы,
И слушаем вальс увяданья
С улыбкой (ну это ль не странно!),
И вновь говоря: «До свиданья!»,
Мы верим: оно непременно…
С чего бы? Ведь масло разлито,
А кем и когда – только частность.
Пронзительной музыкой ветра,
Вносящей особую ясность,
Непрочность по нотам пропета
(Латынь снизошла до транслита),
Но нам всё равно непонятно.
И вальс снежных хлопьев прекрасен
Щемящей (сомнительной) нотой,
Что ладан – ценней прочих масел,
Что всё-таки вслед за субботой…
И даже весьма вероятно…