Гуру очень сложных человеческих отношений
спокойно так курит,
сидит, слегка подавшись вперед,
делает взгляд ещё теплее, ещё откровенней,
видит: я морщусь -
убирает бокал -
больше не пьёт.
Он говорит - я молчу.
Музыканты играют "Битлз".
Он говорит (и я верю!), что видит насквозь мой мир,
что я слишком устала,
что "осень - настройки сбиты",
что "п@здец, здесь шумно"- завтра в другой трактир.
Говорит, что надо рвать причину моей печали
с корнем -
к чертовой матери! -
"ну же, родная, очнись!".
Говорит, вечно ко мне "не то и не так причалит".
Говорит, что "надо вверх, бл@дь", а я "норовлю, бл@дь, вниз".
Что , мол, "хватит мультфильмов - какие, опомнись, принцы?!",
"Ты на грани, а этот неплохо устроился, чо!",
"Не грусти, детка, веришь, он твоего мизинца..."
И руку, типа, по-дружески - раз -
и мне на плечо.
" Вот, сама посуди: ты сидишь, ковыряешь суши,
прячешь слёзы.
Кусаешь губы.
Он, нереальный, где?
Его вечно нет.
Его нет, когда он тебе
нужен.
И зачем он нужен тебе с горой его важных дел?
Ты же в трубку его забита - "Николай Петрович",
Ты же скоро совсем позабудешь улыбаться как.
Малыш, ну, пожалуйста!
Поверь, я не жажду крови...
Бл@дь!
Почему ты всегда достаёшься таким мудакам?
Гуру дрожащими пальцами вбивает окурок
в черное чрево пепельницы.
"Let it be".
Let. It. Be.
Всё просто.
Гуру любит меня.
Я не люблю Гуру.
Я иногда тону.
Гуру хранит карту моих опасных глубин.