Хандру выражая смешным абсурдом,
Все жду, когда критик во мне замолкнет.
Расставятся буквами мысли утром
В слова ровным строем на книжных полках.
Я, выйдя из дома под снежное знамя,
Выкуривал с бездны небрежный почерк.
В билбордах пустой городской скрижали
Вычитывал Гегеля между строчек.
Желания тянут меня в петле из
Бетонной веревки, с немытой шеей.
Я их сорок первый белогвардеец —
Стреляют, потом сотню раз жалея.
Я их долгожданная фрейлен Хольман —
Добьют мое пламя туберкулезом.
Я их безалаберный Холден Колфилд —
Опять все вокруг проливают слезы.
Бессмыслица капает жгучим воском,
В конвульсиях пляшет убитый гений.
Но я разберусь, как герой Буковски,
Лишь я — панацея своих творений.