Тот сложный год с числом тринадцать не забыть,
Когда болезнь сковала в муках страшных.
Хотел отдать долг Родине, Отечеству служить!
Но оказался среди стен, где множество людей несчастных.
Я видел самые живые взгляды тех,
Кто, к сожалению, лежал и доживал короткий век.
Уже полуживые мертвецы, из уст которых слышен смех,
Он смерти обращен! Перед закрытием навечно век...
Но для себя решил я абсолютно точно,
В тот миг взгляд матери придал огромных сил.
Преодолев все муки, встану вновь ногами прочно,
У Бога жизнь ради нее молебенно просил.
И Бог услышал. Он передал прекрасным людям жизнь спасти!
И я смотрел на то, как лучшие врачи боролись за измученное тело;
Надежда появилась наконец-то вырваться из комнатушки два-на-три,
В соседнем боксе женщина, увы, так не сумела...
Шло время: дни, недели, наступила осень,
Давно уж волосы опали, как с деревьев листья.
Теперь неистово мечтал увидеть зиму. Очень!
Но сколько нужно было вытерпеть и химией не отравиться.
И мне в то время стало очень страшно.
Вы представляете? До дня рождения оставался день.
Не передать, как с миром тяжело прощаться,
Когда твоя кровать как окровавленная тень.
В который раз за мукой следовала мука,
Не знал я что такое ад, но ощутил нутром.
Мы разошлись в ту ночь с моей подругой;
И не могли перенести всю эту боль вдвоем.
Зима пришла, и как-то легче стало,
Как взору моему открылись первые снега!
Но знаете, душа уже, признаться, подустала.
А надо же еще увидеть, как пробивается, сквозь снег, трава.
И пробивался сам! Друзья мне придавали сил.
От тела правда мало, что осталось.
И, глядя на себя, в воспоминаниях - каким я был,
Теперь не верю, что с таким трудом еда давалась.
Все это - небольшая часть того, что перенес,
Предсмертные ночные стоны - страшная картина.
Теперь мне легче от того, что на листе вам это произнес;
Отдав долг памяти, всем, кто в мучениях наш мир покинул.