***
Я смотрю из кухни в окно напротив,
выпуская струйки дешевого дыма.
Звезд на небе — что пыли,
такая же протьма
и луна на крыше прокисшей дыней
залежалась. Небо ночное — скучно,
та ж извечная пища для размышлений.
Я погряз в тоске потолочно-тучной,
я зачах в интеллектуальной лени...
Разменяв сороковник в казне у Бога,
я себя ощущаю больным и нищим.
И беда не в том, что наличных немного,
а беда — что впустую потрачены тыщи.
В двадцать лет я мир скупал за бесценок,
в двадцать пять я был, безусловно, гений,
выходил каждое утро на сцену
просто жизни, во всех ее проявленьях.
В тридцать три я уже поумнел безбожно,
в тридцать пять я стал безнадежно старым.
Рюмку водки — не с каждым,
и то — осторожно,
на ножи — не с любым,
и то — не задаром.
А еще научился брать себя в руки,
а еще обучился искусству молчанья.
Только что-то все чаще приступы скуки,
и все выше возможности одичанья...
Вот сижу я, раскуривая звездную протьму,
тварь дрожащая с неотъемлемыми правами.
Вижу: баба полуголая в окне напротив
жизнь прогорклую под папироску заваривает...