Александру Р.
Ну вот: зима. Остались трели далёко братца соловья -
я помню их по крайней мере, звучала им созвучно я,
сейчас за шорохом пороши, шуршащей о стекло, шуршу,
а что с тобою, мой хороший?
Одно и то же - белый шум?
Молчишь, ничто не разделяя, сезон, к концу идущий, пуст,
а ты в нём - линия кривая, как запятая тонких уст,
за ненаписанностью - скобка, а за несказанным - пробел,
и тишина, монашкой кроткой, в строке разбрасывает мел...
А завтра? Что же будет завтра? У всех утонешь на виду?
И станешь памятной неправдой, нигде уж больше не найду
следов твоих, и нежных звуков. Наступит болью резкой март,
тебя припомнить станет мукой, мой милый, по душе собрат.