Глава 7
Память
16 марта 1976 года после трёх лет болезни Марина умерла. Дмитрий очень горевал и скучал об ушедшей жене. Всё в доме напоминало о ней, дом дышал её заботой и нежностью. Дмитрий вспоминал прожитые с ней годы, и сердце его сжималось от тоски…
В 1980 году он сломал шейку бедра, долго лежал в больнице. Дети уговаривали сделать операцию, но он наотрез отказывался. Врачи разводили руками и говорили: «Он же у вас жить не хочет!» Душа его стремилась на небеса, где он верил, ждёт его любимая жена Марина, без которой жизнь на земле теряла смысл.
Надежда забрала отца к себе жить, но он рвался в Воскресенку, где вырос, полюбил. В родной дом, построенный своими руками, в родные стены, где они с Мариной смогли пронести любовь до старости, в дом, где родились все их дети, где всё пропитано простым человеческим счастьем. 12 марта 1981 года умер Дмитрий.
Их похоронили рядом на старом Воскресенском кладбище, рядом с могилками их детей, отцов и матерей… Густые ветви дикой жимолости ажурным пологом переплелись над холмиками, будто стерегут покой усопших. Здесь нет помпезных надгробий, лишь старые кресты и скромные памятники с табличками и фотографиями родных, здесь нет скорбной тишины – здесь по утрам поют птицы, что в густых ветвях кустарника давно свили себе гнёзда и выращивают птенцов, здесь – своя жизнь, здесь живёт ПАМЯТЬ.
А весной, когда Воскресенка утопает в белом облаке черёмух, на Родительский день со всего села сюда стекаются люди навестить родные могилки, вспомнить всех живыми, вспомнить тех, самых первых, кто бросив обжитые места, через моря и океаны пришёл сюда и пустил мощные родовые корни, тех, кто оставил после себя цветущее село… И пока жива эта ПАМЯТЬ, живы и их души. Они возвращаются сюда в этот день, чтобы лёгким, тёплым касанием весеннего ветерка обнять своих родственников. А в щебете неугомонных птиц можно различить их приглушённые голоса, стоит только прислушаться…
Наверное, Родина там, где берёт начало твой род, где ты рос, где тебя любили, в воспоминаниях детства, особенных и неповторимых! В тепле рук родителей, бабушек и дедушек, в ощущении счастья, того детского и беззаботного. И мы, став взрослыми, понимаем, что это ощущение уже не вернуть, но как перелётные птицы, всё равно стремимся попасть туда, вдохнуть воздух Родины, увидеть её неповторимые звёзды на ночном небе, сделать глоток самой вкусной воды из родного, старого колодца… Мы возвращаемся, чтобы помнить! Мы всегда возвращаемся…
… Большая оцинкованная ванна. Бабушка Марина нальёт с утра колодезной воды, нагреет её на солнышке, в ванну побросает лепестки цветов, пахучие ветки смородины и мяты и приговаривает:
- А шчо, бачь, яка ванна! Царицы такой не мае! Вырасте наша дивчина, як цветочек, красива, яко солнышко, добра!
В простыни завернёт, молоком парным напоит, спать на перину уложит…
… Дед с длинным мундштуком и самокруткой. Горький дым махорки клубится над его седой головой и тает от лёгкого ветерка…
- Деда, а расскажи, как ты воевал с японцами.
- Да как воевал. Идут в атаку японцы, а там наши ребята. Тут японцам и амбец!
… Волшебный чердак. Там всегда стоял полумрак, пахло сушёными яблочками, кожей и чем-то ещё. Чердачное окно выходило на дорогу, мы с братом сидели у окна и, вглядываясь вдаль сквозь ветви большой яблони, ждали появления машины родителей. Справа стояла старая пыльная прялка, мы часто крутили колесо, от которого поднималось облако пыли. Солнечные лучи, падающие через чердачное окно, становились осязаемыми, наполненными миллиардами золотых звёздочек, переливались всеми цветами радуги и нам с братом казалось тогда, что мы летим в космосе среди звёзд к неизвестным мирам, и даже различали Млечный Путь и туманности других галактик…
В другом самом тёмном углу лежала куча обуви, которую шил дед для бабушки и дочерей. Я перебирала сапожки и туфли, примеряла, цокала каблучками по полу чердака…
… Сказочный двор. Справа у дома росли огромные кусты смородины. Под ними прятались от жары куры. И мы с Женькой залазили в эти заросли, доедали несобранную перезревшую ягоду и чувствовали себя лилипутами в густых джунглях.
… Сеновал… Бабушка укладывала нас спать на сеновале. Положит перины, матрасы, пару одеял. Запах душистой травы, ночные звуки и шорохи быстро нагоняли сон, а утром с криком петуха мы просыпались и бежали в дом попить парного молока с хлебом.
Крыша сеновала была крыта оцинкованным железом, и когда шёл дождь, кровля как будто гудела от струй. А мы лежали,
прижавшись друг к другу, и различали звуки барабанной дроби, звона колокольчиков, журчание ручьёв… А когда сон брал своё, засыпали под эту весёлую колыбельную дождя…
… В доме летом всегда было прохладно. Склонившиеся ветви яблонь давали тень. Лишь ярко-жёлтые косые лучи солнца проникали в окна. Монотонное тиканье часов нарушало тишину дома в обеденное время.
… В бабушкиной комнате в углу иконы, обрамлённые красиво вышитым накрахмаленным рушником, горит лампадка.
Я на цыпочках подхожу к заветному уголку, посмотреть на лики в золочённых рамках…
- Кто это, баба Марина?
- Это наш Бог.
- А где он живёт?
- Да в каждом человеке и живёт…
- А во мне живёт?
- С тобой Ангел сейчас, и ты сама – Ангелочек. Вот придёт время и в тебе будет жить. Бог – это наша совесть, когда подрастёшь поймёшь всё.
- А когда у меня будет жить Бог, Ангел уйдёт?
- Ангел всю жизнь с тобою будет…
…Бабушкины старинные книги. «Житие Христа» - большая книжка в кожаном переплёте с красивыми гравюрами. Книжка была написана на старо-славянском языке и, конечно, я не могла ничего прочитать. Но было интересно рассматривать причудливую вязь древних заглавных букв. Они, как кружева, плелись по странице и казались мне иногда живыми. В них можно было рассмотреть и цветы, и птиц, солнышко и даже сказочных зверей. Бабушка говорила, что у каждой буквы есть свой тайный смысл, поэтому каждое слово, которое мы говорим, доходит до Бога. А я думала тогда, что именно такими красивыми буквами и словами нужно разговаривать с Богом…
И вот я уже сама бабушка восьми внуков, а яркие воспоминания детства всё сильнее греют душу. Они возникают внезапно, принося радость, а когда навевая грусть и тоску. Они возникают во сне, и там я ощущаю себя маленькой девочкой, окружённой теплом и заботой…Но всякий раз я понимаю, что эти воспоминания и есть – зов Родины…