Времяни'н я...
Велимир Хлебников
Сквозь меня протекает простой электрический ток.
А в инструкции всюду источник указан, как Б-г.
Я стою перед вами, а передо мною — порог.
Шаг — и кончится время, и станет понятен итог.
Добывая из вечности пару мгновений за день,
Я смотрю на растущую медленно чёрную тень.
Вместо тока приятнее было б, конечно, вино.
Что ж, сквозь кое-кого и пропущено только оно.
Всем обещан финальный спасительный трюк.
В небо ввинчен надёжный проверенный крюк.
Говорят, что работает чётко страховочный трос —
Не забудь обвязать им свой гипсовый торс.
Обними меня друг — и до встречи на той стороне.
Я проникну туда, как ахеец в троянском коне, —
Без меня пусть янтарь проступает на старой сосне,
Замыкается круг и зима уступает весне.
Мы — носители времени, нам и платить по счетам.
Что случилось при нас — то и будет предъявлено нам.
Деревянные книги растут из скрижалей, из камня и глин.
Много входов в процесс, а вот выход, как прежде, один.
По воронке вселенной мы режем крутую спираль.
О моё недоступное! Как же мне нескончаемо жаль
Не узнать, не увидеть, не смочь, не попасть, не найти...
Но дано нам лишь то, что преградой встаёт на пути.
***
Тут заглядывал Фауст намедни, поскольку на днях
Мефистофель скончался, и мэтр пристраивал прах
Для отправки к исходному хаосу с кем-то из нас.
И сулил оплатить всем, кто едет, улучшенный класс.
Вот он, дух буржуа, амстердамский расчётливый дух.
Ну, а что посоветует галльский задорный петух?
Неужели дуэль и манерный, заносчивый вызов на бой?
Up to you, но стреляться придётся с самим же собой.
Из кошмара Декарта, из себя порождая себя,
Мы мечтаем о том, чтоб нас кто-то прикончил, любя...
Чтобы цепь бытия разорвал милосердный палач,
Под финальный аккорд, где в гармонии хохот и плач.
Только не для того человек был из глины рождён,
Чтоб сбежать в недоношенный армагеддон,
В огонёк-рагнарёк, оттрубив укороченный век.
Для чего-то он всё-таки нужен — даже такой человек.
Соблазнительна нежность и простое тепло очага.
Но мы рвёмся туда, где пока не ступала нога
Даже йети, и где вряд ли найдутся очаг и дрова.
Там и нежность едва ли получит на счастье права.
Мы свидетели времени. Мы — время'не времён.
И могилою времени каждый из нас погребён.
Ей разъяты мгновенья — в одни из других не попасть.
Их связать — наша цель, неуёмная вечная страсть...
***
Существует единый сияющий ветреный день.
И чем солнце сильней, тем чернее чернильная тень.
Здесь одно настоящее — прошлого с будущим нет.
Гераклитов огонь тут пылает — и вот он, ответ,
Бесконечно изменчивый отблеск у жизни в глазах:
Лишь пока ты летишь — ты и жив, мой застенчивый птах.