Она его, как ангела любила,
Во всём боготворила, как могла.
Он ей грубил — она в ответ шутила
Своим сокровищем и зайкою звала.
Себя считал с ней рядом Аполлоном.
Всем недовольный, раздражительный и злой.
Он требовал, чтоб перед ним с поклоном
С опущенной ходила головой.
Она ж уют семейный создавала
И в ожидании вниманья и тепла —
Готовила, стирала, убирала…
С командировок преданно ждала.
И одиноко сидя на диване,
Ему носки вязала, свитера,
Не допуская мысли об обмане…
Так коротала дни и вечера.
Он аромат духов, ей незнакомых,
Домой с собой нередко привозил,
А чтоб не видеть слёз её солёных
Разводом зачастую ей грозил.
Но осознав свою вдруг безысходность,
Она всю силу воли собрала:
«К семейной жизни вашу непригодность
Я, наконец-то, друг мой, поняла».
Так написала, и на видном месте
Оставила записку, а потом
На прошлой жизни чёрный, жирный крестик,
Поставила, покинув этот дом.
Прочёл посланье, задрожали губы.
Звенящая давила тишина,
Насмешливо в ушах гудели трубы:
— Не ты ушёл, ушла она, она…