Двадцать один. Сердце иголками колет страх.
Паника душит, кровь на промёрзших губах.
И бесполезны крики, улыбки потуги,
Просто тёплые руки больше не греют другие руки.
Рви это небо, а страх преврати в осколки,
Пусть лезвия слов твоих будут тонкие-тонкие.
Не кричи, улыбайся и сыпь сарказмом вокруг.
Всё равно во врага превратится нечаянно друг.
Всё равно за двадцать – а значит, плакать нельзя.
Бесполезны слова, бесполезны и губы, а звуки гулки.
Только по щеке всё же катится злая слеза,
И хочется, чтобы руки сердце грели через другие руки.