Поэма - ЗА ГРАНЬЮ СВЕТА
I
1.
Где-то там за гранью «света» —
Блеск, манерных фраз канва...
Пенность кружев... Эполеты...
В пыль истёртые слова.
Льнёт перо к строке сонета,
Но речистая молва —
Поместь лжи и хвастовства
Затмевает дух поэта.
И кружится голова.
2.
Всё смешалось – или-или —
дни и ночи, тени слов.
Середин, начал, концов
отраженья забурлили...
Отголосками веков
Отдан безрассудной силе
Однозвучный звон оков.
Небо полнится путём
Триумфальной колесницы,
Чтоб с зарёй на твердь спуститься
Тёрном увитым венцом.
3.
Ввергнут в суетность, вседневность
Пестований, лжемолитв
Верующий в полноценность
Веры и земной любви
Старец с бледной чахлой кожей
Исхудалого лица...
В мире суеты расхожей
Он лишь гость, он лишь прохожий...—
Непродажный сын Творца
В день безвестный, непогожий
Он уйдёт дорогой дрожи
В золотые месяца.
4.
Фат, глядящий чудаком,
Знающий одно — напиться
И забыться под окном,
Чтоб под утро возгордиться,
Бредить наяву, яриться
Истощая дух вином.
Чтоб от тёрна «откреститься»
К пёстрой праздности стремится
С прочим вовсе не знаком.
5.
Околдован долей жёсткой
Жмётся к каменной стене
Мальчик в выцветших обносках...
Жил оно муторно, неброско
И найдёт себя во сне... —
Он сглотнёт тугой комок
И прикрыв седой рогожей,
Тельце хрупкое уложат
На поверхность стылых дрог.
И священник — вестник Божий
Краткий век его итожа
Ласково шепнёт быть может
«Ты теперь... не одинок.»
6.
Лишь тот миг пройдёт в тревоге
Всё закрутится опять.
Разыграют лжепророки
Прихлебательства уроки.
7.
Пробуждённые пороки
Будут истязать убогих
В круговертях площадей
И сплетутся дни, дороги
С храпом загнанных коней.
Ей же ей!
8.
Но Небес Благословение
В глубь сердец обращено!
Добродетель примиренья
С Естеством Всего Творенья,
В чаше с царственным вином,
В миг торжественный Причастья
Будит в душах мыслей стон
И стыда огонь и счастье... -
Чистый, благодарный звон!
9.
Чист Псалом... Пречист Канон.
Но не ведает участия
Ни к прозревшим в дни ненастья,
Ни к непомнящим имён
От проклятья до Распятия
От участья до несчастия
Торжествующий закон.
Застарелых истин сонм...
Плиты сумрачных времён
Не раздвинуть в одночасье.
10.
Карьеристов в «высший свет»
Провожает звон монет...
«Свет» предверьем нравов, поз
в прах сжигает эполет
Блеск . А шик сменяет лоск
В искрах бутафорских роз...
Сирых властные калечат
В разоворах, мыслях, встречах —
Где-то там за гранью «света».
Но пространный путь расчерчен
В чёт и нечет, в страх ответа...
Муку пытками не лечат.
II
1.
Приближая час ответа,
Зыбкой воздуха стеной
Чуть отстранена от следа
Лунной нити золотой
Запредельность силуэта
Отдаленного рассвета...
Где ты?
2.
Здесь ты и не здесь... Живой
И туманный образ твой
Тает в плавности рассвета...
Как приятно видеть это
В дни зимы седым-седой!
3.
Неопределенный зыбкий
Огонек твоей улыбки,
Красок звонкая игра...
Но за просверком пера
Там, где должно эту звёздность
На листе воспламенить —
Остается только блёклость.
Как тебя изобразить
Отметая все пустое
В чём неверен был, нечист?!
Как перенести живое
На неумолимый лист?..
4.
Уж надежды оставляю
В яви ощутить тебя,
Но нежданность не губя
Вдруг свободно представляю —
В белой зале серпантинной
Вся ты будто бы паришь...
Ты танцуешь, ты творишь
Танец искренне-невинный...
Плавность песни лебединой.
5.
Я в тебя гляжусь сквозь сны
И реальность новизны.
Я гляжусь неутоленно
В негу глаз твоих зелёных…
Глаз чарующих всерьез
Влагой набежавших слез,
Что едва затрепетав
На медлительных ресницах
Отражают в снах и лицах
Чувственность и пылкий нрав!
6.
В сердце светлое сбылось.
Образ твой ища в прекрасном
Вижу пламенно и ясно
Плавный ореол волос
Овевающий лицо
Колыхания пыльцой...
Свет ланит лучистей роз,
Мягкость ямочек у губ
Сохраняющих цвет чувств,
Восполняющих всю грусть
И восторг, что сердцу люб.
7.
Мыслью одухотворенной
Я в печали просветленной
Осязаю, как лучи
Сквозь колеблемость ночи
Гибкий стан твой пронизают!..
И мгновенно облекают
В чистой белизны шелка.
Их воздушность так близка
И маняще далека...
Кружевам ли мягко течь
Плавной негой с этих плеч?
С их великолепья сладость
Силой искреннего взгляда
Пить поэзии руладам!
Над ключицей зыбкий блик
Замер лишь на краткий миг.
8.
Но влюбленному поэту
Не коснуться плеч твоих…
Лишь сберечь под сердцем где-то
Этот миг надежд живых.
Но в глазах - счастливость слёз.
9.
Из страны лучистых грёз
Я в реальность возвращаюсь.
Над бумагой вновь склоняюсь
Сжав стило до онеменья
В пальцах. Жду, ищу прозренья.
Жизненно, серьезно, строго
Сил и слов прошу у Бога.
Задаваясь вновь и вновь
Горячащим дух и кровь
Осушающим все слёзы
Тихим и живым вопросом:
10.
Отчего так неизбежно
Описав твои черты
Отношусь к тебе я нежно
С ощущеньем теплоты.
Как к светлейшей гостье доброй,
Что зашла на миг в мой дом.
Размягчив стопою тёплой
Синий сумрак за окном...
И спросив лишь об одном:
«А была ли я на свете...
В этом мире непростом?
Что ж, позволь тебе ответить —
11.
Ты была, цвела, сияла
В яркую эпоху балов,
Вышитых инициалов
На надушенных платках,
Пенных кружев, пышных залов
Преломлённых в зеркалах
В песнь сходящихся вокалов...
12.
Посреди дворцов и улиц
Мы с тобою разминулись
В двух отдельных временах.
Времена соприкоснулись.
Мы на то не оглянулись.
Лишь друг другу улыбнулись
Как друзья в невольных снах.
И забыли бы об этом,
Но таинственным обетом —
Вслух не сказанным ответом
Были связаны в миру.
Потому вверяю эту
Связи двух эпох примету,
Сердца вольную замету
Беспристрастному перу.
III
1.
Юность пылкая как тайну
Всюду ищет чуда, света!
Как мила и как печальна
Эта краткая примета
Человеческого лета!
Чистая душа твоя
Отражает чуткий вечер,
Пух, ложащийся на плечи,
В нежном танце тополя...
Сладкое негодованье.
Первый робкий поцелуй.
Привкус тмина расставанья
В ясной влаге свежих струй...
2.
О, как трепетно хотелось
В то мгновенье, в месте том,
Где стихий простор и целостность
В существе слились твоем,
У фонтана чаш глубоких
Этих струй живые соки
Ощутить нежнейшим ртом...
Ими омывать чело
Чисто, высоко, светло...
Чувства трепетную малость
Обронить к ногам того
В чьем лице, в едином лике
Ты познала торжество,
Пересчитывая миги,
Предвкушая волшебство...
3.
В час, когда всем существом
Ты влюбилась в лоб высокий,
В голос, в проседь над виском,
В губы, сжатые в тугом,
В ироничным и дразнящем
Чувственном полоупреке...
Чудо, страстность, и, о Боже, —
Ты жила, как настоящим
С губ скрывавших жар под кожей
Изредка слетавшим словом,
То шутливым, то суровым...
4.
С отдаленной колокольни
Звуки зыбкие текли...
Краски пели и цвели...
Тени в тишину влекли...
Обозналась ты невольно.
5.
Мученики и счастливцы
Из когорты стихотворной
К коей сам принадлежу…
О, благие неучтивцы,
Труд познавшие упорный,
Одного прошу покорно -
Кто — сердечно, не притворно —
Словом, дружеским советом
Выправить помог бы слог,
Коим выразить я б смог
Чувственной души приметы!
Чтоб рассказанное мною
Я продолжил бы достойно.
Нет размерности ответа...
Нет покоя. Нет ответа...
Лишь звучит строкой нестройной:
Не искавшая совета
Не терзай себя за то,
Что во всем пережитом,
Как дитя ты предавалась
Во цвету пытливых лет
Миру грез. Лучист их свет,
Но тех черт обманчив след.
В этой слепоте есть что-то
До наивности прекрасное:
Но есть в этом, как ни жаль
Глубочайшая печаль.
6.
Чутко, сладостно и больно
Образ принца своего
Вверив чувствам торжество
Ты творила произвольно…
7.
Нет, не вид столичный «денди», —
Образ хищнически властный
Страсть твою собой смущал.
В нем ни пламени, ни меди.
Отстраненно безучастный
Чувств твоих он не прельщал.
Образ сей ретив, нервозен
И ни в меру скрупулезен, —
Карьерист, тиран, пижон —
Тип подобный всем знаком.
В нем найдут предел желаний
И завистливых мечтаний.
И сполна окупит он
Притязанья модных жен.
Впрочем, то произойдет
Коль последним повезет!
Будет всё, — уход, надзор,
Речи хладные как лед
Обоюдно-острых ссор...
8.
Этот спор не разрешить.
Ты могла бы век прожить
В клетке с вензелем литым...
Но довольно говорить
О дельце и иже с ним.
Нимб достатка — пшик и дым.
Нет, извольте, лучше быть
Самой дорогой пропажей,
Чем узнать однажды, скажем,
Что тебя вольны купить!..
9.
1.Силу твоего живого чувства
Не привлек бы средь земных примет
И с туманным обликом поэт, —
Трус, стареющий в рассвете лет,
Чьих стремлений ветряный предмет
Лишь на первый взгляд в плодах искусства...
2.Красавец чернобровый с ровной кожей,
Для коего влюбленность — блеск, игра,
Способный вас заговорить до дрожи...
«Но все его партнеры — шулера!»
И надо бы добавить, что с утра
Не с вами он разделит тайно ложе.
Такому быть достойным офицером
И честь отдать пленяющим манерам
Отваги, бодрости, свободной воли.
Но он к несчастью слишком верен роли, -
Он облик властный в сотый раз подряд
Как карнавально-вычурный наряд
Натягивает вновь в толпе расхожей...
И понукая ямщика чуть позже
Летит в карете в шумный маскарад.
3.Дни, лица, как колоду карт тасуя,
Господне имя поминая всуе,
Он исчерпал великий Божий дар.
Он утерял в себе страну Амура
Остались сухость, вялость, гнев, угар
С заученным, измученным прищуром.
10.
1.Угодно ль вам иной пример озвучить?
Среди других есть тип комедианта.
Он не лишен природного таланта…
Но так стремится им люд Божий мучать...
Он верит в фатум, в волю провиденья
Своей скупой родне на удивленье.
2.Мятежный, он спокоен, не бывает,
И женской лаской скрашивает быт
(опять же — если случай выпадает).
По случаю — актерствует, играет
На нервах, в вист, отбросив лоск и стыд.
По случаю жар страсти распаляет
В сердцах ему доступных Афродит.
Оставив пару метких строк в альбоме
Им очарованных провинциалок.
Иль подарив небрежность слов, в истоме
Любимице на час... в подобном тоне
Вести себя он волен, грустный комик
Хранящий дневники своих помарок...
3.Антракты, акты, явь и наважденья...
Смех публики. В душе то злость, то боль.
Но сквозь сомнений слезных прах и соль
О, как хотел бы он на грани пробужденья
Увидеть хоть на миг свою Ассоль!..
И воздух всколыхнуть до блеска алым,
Наполнив парус ветром небывалым!..
Но как то не печально, видит Бог,
Не кровью сердца парус омывало -
Комедианту по крови пристало
Хранить актерства горестный залог.
И кто там спросит век тая в рутине
Откуда и зачем на парусину
Он променял чего достичь не смог...
И алым блеском, алым, видит Бог,
С нее рябиновый сочится сок...
11.
Сестра, подруга нежная моя
Себе я позволяю эти размышленья
Поскольку к счастью или к сожаленью
Ты так юна и все твои сужденья
Еще должно быть лишены уменья
Словами выразить, что сны в себе таят...
12.
Всё то, что я рискнул отметить словом
Ты осязаешь в лицах, в поведеньи
Отвергнув образы и вечно злого
И праздного, холодного дельца,
И заигравшегося гордеца,
и необузданного пустослова,-
Умельца путать дело и слова...
Ты мыслишь сердцем, чувств твоих канва
Так красочна. Все для тебя так ново!
Ты мыслишь так, как только ты готова...
13.
Но образы и средства отвергая
Ты все ж невольно поборовши робость
Мечтаешь — новый облик создавая
Предав ему и нежность и суровость...
И всё – уж ты поверила сама
В его сердечность, в остроту ума…
И кажется тебе — в его чертах,
В словах, в молчаньи и в движеньи каждом
Есть всё, чего в пылу на риск и страх
Так сильно, страстно обрести ты жаждешь...
14.
Так или иначе — острота
Мук душевных и влюбленность первая
Преходящи. Есть примета верная
Начинать все с чистого листа.
И — позднее — вновь и вновь
Ты позволишь с грустью зыбкой
скрасить тихою улыбкой
Первую свою любовь...
Вспомнив ясно, как без сна
Маялась, истощена
Этой несказанной болью
Называемой любовью...
Только вовремя иль рано
Опаляет ложь как рана
И внезапно осознав,
Как горька бывает явь -
В бледный лунный диск гляделась -
Страшного тебе хотелось...
Ты томилась и... взрослела.
Ты не отпустила тело
В омут вод. Твой дух обняв,
от надломленных удела
спас тебя, отторгнув зло
дух смиренья... и тепло
верой в сердце расцвело.
Тишину и … боль познав -
познаёшь и горечь смелых.
Но душа осиротела
Как то сразу утеряв
Сны бесхитростных забав.
15.
Жизнь повсюду мягко пробуждала
Теплоту, дыхание земли
И неспешно, тихо врачевала
Раны онемелые твои...
Ты все ярче, чаще различала
Волшебство природы, смех детей
Что подобен солнечности дней...
Только о любви ты не желала
Вспоминать под сенью тополей...
16.
Не вини же слишком строго,
Не кляни себя за то,
Что во всем пережитом
Ты за внешней яркой позолотой
Выходца из света праздного
Не учла, не различила что-то,
Не прозрела безобразного...
17.
Право, разве это странно,
Что расставлены все фишки
В красочных, наивных книжках,
Где строка течет пространно,
Как река из киселя
Одного намека для...
Где так узкО и бЕдно слово,
Но фантазия живая
Книжный мир преображая
Ищет высшего, иного...
Так любовные романы
С поцелуем по-французски
Во садах благоуханных
Отзовутся в сердце русском,
В горестных, печальных ранах...
18.
Но зажгут иные миги
мудрые, иные книги...
свежий взгляд на место в жизни
в счастье — жить и… в муке тризны...
где твой призрак проносясь
ощутил, как рвётся связь...
и вторгая в явь иное
истлевает тень героя...
упокоив в мире сказки
горько сбывшиеся ласки... —
недописанные краски…
И в войне и в страсти был
слабоват... — по мере сил...
и былая страсть к нему
отголоском тает в выси...
И глядишься ты сквозь тьму
в предрассветность слов и чисел
всех календарей и строк...
Истончая мыслью слог...
Поняла в живой печали —
здесь никто не идеален...
Значит надо просто жить
и однажды полюбить
человека, что реален.
Что ж — будь смелой... Дай то Бог...
Только жаль, что мир фатален...
И напишет жизнь в свой срок —
обозначит в зыбкой дали…—
в книге жизни между строк,
что исход... опять печален...
IV
1.
Музыка печали воспаряла
Над землей, над «светом» сея свет.
Серая тревога догорала
Над холодной роскошью карет,
Что застыли праздными рядами
Вдоль поблекшей улицы пустой.
И казался призрачными снами
Фонарей их полу-блеск двойной.
2.
Человеческой руки созданье —
Высилось величественно зданье.
И — внимало воодушевленью
Шелесту одежд, речей скольженью
И прикосновеньям нот и ног
К шорохам полов. В просторной зале
Ножки фей с нот росчерком сливались
В феерИю ... Свет… Минут поток...
Шпоры браво, весело бренчали...
И минутной паузы упрек
В жестах дам мужчины отмечали,
Про себя оттачивая слог
Что отгонит женские печали...
Пусть достоин будет лучших слов
В Книге человеческих деяний
Род упорных счастия ловцов…
Тот из них, кто пламенным сияньем -
духом ощутил сердечность птицы
что Богами названа — Любовь!..
Он достоен в лучшем отразиться…
Но не как холёный «птицелов»,
Что охотничьим чутьём гордится
И за масками не видит лица...
А — без лжи, подвохов и силков,
Сквозь круговорот сплошных интриг,
Угадавший, мимолётный блик
На медлительных её ресницах,
Оттенивших ложный шик приличий
Взмах за взмахом ... мягко... так по птичьи!
Пусть же столь несхожие мужчины
Ищут повод, средства и причины...
В душу заронит нам звёздность Бог,
Если хоть один из оных смог
Волю к жизни в слове совместить
С искренностью. Чувством осветлить
Тайных бездн неумолимый Рок,
Что в очах, сверкнув из-под вуали,
В небывалые влечёт нас дали...
3.
Бал кружился, миги наставали...
Здесь пленялись, гневались, блистали...
Был галантен всяк, насколько мог.
Как заметил ветряно поэт
Что бывал «от балов без ума»:
Для страстей вернее места нет!
Впрочем, и для горестных замет
Что душевный холодят туман
Здесь всегда находится простор...
Но довольно. И да будет так! —
Пусть когда смущенный разговор
Меж двумя не ладится никак —
Теснота и шум и кутерьма
Будят смелость хоть на пять минут
И толкают на наивный труд
«Написанья жаркого письма»...
4.
Но, к несчастью, скукой предрешён
Изощренный опыт гордых жен...
А супругов их высокомерье
Знак — угрюмой ревности служенья.
Суть — утраты общего доверья.
5.
Нам почти всего всегда так мало!
И чужим продав однажды стыд
За роскошно-яркий внешний вид
Мы не помним своего начала...
Только совесть боль в себе хранит...
6.
Героиня моего романа
Так беззвучно, грустно и пространно
Рассуждала ты и соль слезы
На невидимые пав весы
Чашу переполнила дурмана...
В шуме бала, в круговерти бала
У стены в задумчивости ты
Медальон в ладонях согревала,
Словно бы ему ты отдавала
Все свои утраты и мечты...
Полутень-полунамек надежды
Ты уже не та, что знали прежде...
7.
Как прекрасны, как печальны краски
Музыки, душевной тишины!
Но нет лиц вокруг — одни лишь маски,
Лишь безличьем стиснутые маски
А под ними ледяные сны!..
8.
Ты в томлении души, в полу-забвеньи
Обронила теплый медальон...
И опомнилась лишь от прикосновенья
И взглянув в глаза — узнала — он!..
Но тот час же в мыслях забранилась:
«Что ж ты?! — Снова с первым встречным хлеб делить?!.
Или жизнь тебя не научила?!
...Да, конечно... Но — немой, бескрылой
С каждым часом все труднее быть!.»
9.
Так нежданно родственные души
Встретившись, вдруг узнают друг друга...
Так тому и быть. Так — есть... — Мир скушен
Неподвижен в замкнутости круга
Выверенных жестов и советов...
О, не торопитесь знать ответов
Безответность... Просто — рядом где-то...
Каждого ждет дверь в живое лето!..
И на это
не наложишь «вето».
10.
Души, души, родственные души...
Связь меж ними так легко разрушить!..
Стужа...
Стужа за надсадным бредом
Воздымается рассветом...
На тишайшем бледном снеге
Отдан откуп секундантам...
Где-то в поднебесном бреге
Дерзость схлестнута с азартом...
Пред бывалым дуэлянтом
человек с чертами Данте
расплатился в смертной неге.
Смерть сквозь взмахи пустоты
Придала ему черты...
Был умён, красив огромно
он в сей жизни ...Призрак тёмный
словно ворона крыло
бросил тени на чело...
Неужели мгла и тьма
закралась в простор ума?..
И, былая красота
вдруг — страшна, как пустота...
Искра, словно в круге ада
Просверкнула силой взгляда
В медальоне — обереге,
Выпавшем на хладный снег
Из хладеющей руки.
Всем посулам вопреки.
Кто теперь ты... — «имярек»?
11.
Где-то за великосветской
Пышностью и мишурой
Скажут мягко, по-соседски:
«Полно... полно. - То — пустое...
Не хватайте с неба звёзд.
Жизнь научит вас покою.
Полноте — не надо слёз...»
12.
Только фальшь уже восстала
Над кружащейся толпой.
В центре праздничного зала
Ты еще раз осознала
Что не дан тебе покой!..
13.
Бедная, ты видишь в снах недужных
Как он искренне тебя любил!..
Сильная, спаси от равнодушья
Отсвет пламени последних сил!
Алый снег и огненную рану,
Кровь и слезы на седых губах,
Шепоток беды чужой и странной
Сохрани в себе как сон во снах...
14.
Все поняв, прости, прости смутьяну
Дерзноложность гордости в глазах...
И его прости — горяч был слишком!
Громкие слова — «отмщенье», «честь»
Вычитанные в фальшивых книжках,
В лицах, в хладного ума излишках...
Все это в нем было, будет, есть...
15.
Смерти нет... Скажи ему об этом! -
Там за гранью в настоящий свет
Очень страшно видеть явь ответа
На вопрос, что равнозначен бреду...
Там неважно — есть ли пистолеты,
Нет ли ... — за чертой дуэлей нет!
И поэтому уж не найти отдушин
Сквозь которые приносят блажь
Данность, веский довод, норов ваш...
Быть или не быть?.. Иметь ли душу?!
Да услышат то имеющие уши...
V
1.
Скольких унесла, скосила,
Превратила в трупный прах
Злых противоречий сила?!
2.
В скольких претерпевших крах
Пред судьбою полоненной
Забытьем небытия
Врезан в память в ствол граненый,
Крови тёмная струя,
Миг, когда провал бездонный
Смотрит в душу смрад лия
И — летит в глаза земля?!
3.
Стынет кровь. Горит сознанье.
Бьет о шомпол молоток
И суля предел страданья
Щелкнет через миг курок...
Порох сух. Взведен кремень
В подсознаньи меркнет день...
Мир оставлен в настоящем.
В будущем лишь — хладный труп
Одного из двух иль губ
Горечь в выкрике молящем...
4.
Сделай тридцать два шага
И еще четыре кряду -
Смертных — к полосе разлада,
И уже не надо лгать.
И взирает брат на брата
Как на лютого врага.
5.
Слишком просто потерять
Ложью заклеймить рассудок
И, хвалясь, себе сказать:
«Я способен на поступок!»
И — сгореть. И — убивать...
6.
От бравад до фатализма
Путь пьянящ... Истерт до дыр
Лоск привычного садизма...
Только жизнь, увы, не призма
Преломляющая мир
Лишь в угодных вам тонах
И в поддельных торжествах.
7.
Нет — не оправдать словами
Нравы, чтимые годами...
И — взаимный низкий страх -
Знак задетого тщеславья -
Дерзкий признак своенравья.
Вряд ли дерзостность ума
Изживет себя сама
Средь общественного мненья...
Серы стадности сужденья.
(Овцы бледны...Волки серы...
Их различиям нет меры...)
Несмываемы следы
Дымной крови — не воды,
Что доводят до беды!
Хлипки « Филькины труды»...
Лживы « Пирровы победы»...
Лже-посулы и наветы
Так же дОлги , как — пусты.
8.
В этом ищут дурь, забаву...
Или все сводя на «нет»
Наглость переводят в «славу» ...
Но принадлежит по праву
Сей сомнительный предмет
Только жажде новых бед...
VI
1.
Мерещится мне в солнечных отсвЕтах,
Что наземь опадают эполеты
Блистающим подобием листвы...
Хладеет сталь дуэльных пистолетов
И взор стремится в зыби синевы...
2.
О, враг мой преданный, о, друг мой верный,
Не выпало нам карты козырной...
И вовсе не бретёры мы с тобой.
Лихой запал терзал сердца тоской.
Ты молчалив, брат по крови, наверное,
В нас целый мир вторгается войной!
3.
Лишь миг назад мы были дуэлянтами,
Но все переменилось миг спустя —
Короткий выстрел в воздух и летят
Слова и чувства по ветру, нам мстят
Пристрастья наших бед. И ни талантами
Ни скупостью ошибок и утрат,
Ни знаньем нравов, поз, ни аксельбантами
не скрасить ран души. Вставай, мой брат,
Час примирения настанет в нас!..
Алмазным блеском стынет снежный наст.
4.
Вставай, накинь на плечи снеги стылые…
Мы будем жить, но мы причастны этой
Минутной блажи, злобою постылой
Истершей в прах слова и эполеты.
К чему теперь сомнений тяжкий яд?!
Способны ли не повторять безумия? -
На пулю не менять благоразумия...
Простят ли эти снеги нас? Простят?!.
5.
И все яснее мстительная речь,
Которою заговорила совесть.
О, только б превозмочь и уберечь
Нагого сердца трепетную горесть!..
И лишь в конце на эти снеги лечь -
Пред Лучезарнейшим Престолом Бога
Когда судимы будем свято, строго.
И вновь окрасит золотом рассвет
мерцанье опалённых эполет.
VII
1.
Умея изъясняться по-французски,
Умея слушать как играет кровь,
Имея взгляд на все пустой и узкий
Обыденно честолюбивых снов...
Приравнивать к суду печать позора.
К бессудности - растраченность таланта.
За томный блеск дурманящего вздора
Уверовать в «призванье» дуэлянта.
2.
Искусное стремленье отличиться
Менять на искус пышно-пёрых фраз.
Ревнитель скептицизма, принц на час
Забывший, что нельзя остановиться
Не вытравив безумие из глаз.
3.
Скажите, это ль явный образец
Мирской игре достойного служенья, -
Эстет предельного высокомерья,
Имеющий не сердце а свинец?!.
4.
Молчание в ответ. Лишь в отдалении
Колеблется в ночи грядущий миг...
И в странном города оцепенении
«Поди, поди» — вдруг раздается крик.
Саней полозья приминают снег.
И мчится в никуда по приглашению,
Что обронил случайный блесткой век
Не демон, но уже не человек
Потворствовать гордыни услаждению.
VIII
1.
А в груди, в тоске звериной
Тягостная боль твоя.
Мушкой в сгустке янтаря
Бьется в муке не картинной
Обесцвеченное я.
Кто бы ни был ты, поклонник
Утекающих минут
Лжет твой многоцветный сонник
Не сочтя обман за труд…
Все цвета давно остыли
В затуманенных глазах…
Пылью, воздух пахнет пылью.
2.
Лжец, вы лик судьи забыли
Снять в гостиной при свечах.
Не от этого ль в бессильи
Блекнет пудра на висках?!
Ни с того ли зябнут руки
Под перчатками в ночи
Непроглядной дикой скуки.
И уже не различить
Где озноб, где пот горячий,
Где любовный хмель, где страх...
Ничего уже не значит
Хохот в винных погребах,
Вседозволенность в делах!..
3.
На дуэль с собою вызван
Ты, несчастный человек
Плоть янтарную забрызгал
Алый, алый, алый снег!
IX
0.
Все прошедшее однажды
Праведным порывом, жаждой,
Проникает в наши дни.
Из реки времён испить,
Где корабликом бумажным
В синь плывёт стремленье жить...
1.
Хоть бы миг повременить…
Хоть чего-то изменить
В этом странном, страшном мире
В отношении к нему
В тех, кто верен своему
Лоску на тугом мундире...
В тех, кто служит грубой силе
И в других, кто в стороне
отсиделся... Или-или?!..
Вовсе «да» и вроде «нет» ?..
Что вокруг и в середине? —
Вскользь и врозь. Внутрь и во вне...
2.
Проще циником прослыть,
Чем другого изменить.
Так начни с себя и взглянешь
На других и не отпрянешь.
И себя узнаешь вдруг
В том, кто ровно с серединки
На худую половинку.
В том, кто враг. И в том, кто друг.
Первый — преданный, второй -
Непродажный, но чужой...
Оба рвутся к краю бездны,
«упоенье есть в бою»!,
Но, дай Бог, нам не исчезнуть,
Гордость пестуя свою!..
3.
Ты Даровал нам, всей планете,
Единый Вечный Духа Храм.
Но, видя в чёрно-белом свете,
Всё по минутам и по дням,
Мы слепнем, превращая в хлам
Обитель Дара...
4.
Мы отдаём свой дух деньгам
И золоту не лучшей пробы.
Молясь всем золотым тельцам
На площадях ... И праотцам
Пожалуй, лишь, у крышки гроба
Мы каемся так запоздало.
Нас слишком много, нам — всё мало!..
«То суетливы, то подробны»
Примериваясь к знатокам
Аукционов, ипподромов...
К хождению по головам,
По мукам, по мирским кругам.
Достав до дна глухих окраин,
Где кто-то вечно неприкаян,
Но явно чаще — в пшик и хлам...
5.
О, Господи, не Веруй нам,
Обманывающим всё, вся,
давно забывшим, что — нельзя
«Таскаться вечно по судам»
И петь анафемы сумбур,
И ныть, и пить за «милых» дур.
И прочить пешек, вне закона
В соратники «Наполеонов».
Лишь вспомнится на сон грядущий,
Что Есть Господь наш Всемогущий...
Что кроме дур на белом свете
Бывают истинные леди...
Бывают, просто, без причины,
И настоящие мужчины.
И в целом, признак дурачины,
Не обязателен для всех...
И так сомнителен – успех…
6.
Кричим, отмаливая грех
И самых низменных утех
И, горделивых игр ума.
Мы вопием: «Пуста сума!..
Был блеск и флёр, и край и верх...
Есть целый мир — Един для всех...
И вдруг — удушье, серость, тьма!
Мор, голод, пядь от мира трети...
Братоубийство...Теле-сети
И прочие надрывы СМИ
Зомбирующие умы...
И мы. И в нас — миры и тьмы
И бездн и слов и междометий!..
7.
Даруй, о, Боже, зренье нам,
Чтоб доверять могли мирам
В себе, в других, на всей Планете!..
Простишь... Даруешь... Но ответит
Здесь — в бренном мире каждый сам
И за себя, и за других,
И за своих и за чужих.
И, как ковчег провидца Ноя -
Луч в океане полубреда,
В нас Светоч высветит Иное ... —
Даль млечного пути Завета
Нас ждущую...
за гранью света!..
X
1.
Если век почти забытый
Смотрит в наш кипучий век
Дай то Бог — глаза открыты
Размышляй видавший виды
Думай, чувствуй человек…
Может быть, поймешь невольно
Что былое — тень твоя…
Все, что прежде било больно
Ныне сны в себе таят.
2.
Все, что двигало когда-то
Ложью, гневом, вздором, злом
Не исчезло без возврата
Лишь иные формы, взгляды
В настоящем обрело.